— Постараюсь, — так же тихо ответил Лаар и тоже выдохнул. Словно и он сейчас испытал огромное облегчение.
Пробуждение было на редкость мерзким.
Одеревеневшее тело напрочь отказывалось подчиняться. Во рту пересохло, и собственный голос с трудом пробивался наружу, царапая горло.
А самое паршивое — рядом была Катара. Уж ее-то Лаар сейчас точно не желал видеть. Точнее, не желал, чтобы она видела его в таком состоянии. Ладно стражи — им не впервой. Но его рани…
Лицо ее было бледным, осунувшимся, каким-то измученным. И глядела она так, будто он по меньшей мере сдох! И, кажется, намеревалась вот-вот разреветься!
— Я долго спал? — произнес с трудом и тут же закашлялся.
К губам поднесли флягу с водой, и Лаар жадно припал к ней, поглощая жидкость большими глотками, чувствуя, как живительная влага растекается по телу, бодрит и освежает. Понемногу возвращает силы.
— Почти сутки.
Вот демон! Должно быть, все вокруг знатно переполошились. А то и вовсе отправили его на тот Берег.
— Я думала… я боялась… что ты уже не придешь в себя. — Слова Катары лишь подтвердили его предположение.
А потом она все-таки разревелась. Рыдала долго, взахлеб. И Лаару не оставалась ничего, кроме как прижать ее к себе, пережидая внезапную истерику.
Впрочем, почему внезапную? Вполне закономерную. Только вот плакать надо было раньше, когда он подыхал. А сейчас-то чего?
Лаар мысленно усмехнулся. Кажется, ему никогда не суждено понять этих женщин.
А еще он никак не мог понять, почему сейчас, рядом с рыдающей девушкой, он не ощущает брезгливости или злости — помнится, женские слезы всегда сильно его раздражали. Но в этот момент на душе было тепло и спокойно, будто все было так, как и должно было быть.
Странное ощущение. Правильное. И единственно нужное.
И он тихонько перебирал гладкие прямые волосы жены, думая, что мог бы лежать так целую вечность.
Но, увы, у Лаара не было столько времени. В голове уже всплывали события вчерашнего дня. И внутри поселилась тревога. Последнее, что помнил Лаар, — огромный зев Цветка Смерти, его зловонный запах, от которого кружится голова, распоротое запястье и алая кровь, текущая в самую сердцевину материнской цветоножки.
Получилось ли убить эту поганую мерзость? Достаточно ли было крови? Или придется вернуться? Опять сквозь пепелище, бурелом и заросли. Повторить все в который раз…
Мысли не давали покоя, и, когда Катара наконец немного успокоилась, Лаар мягко отстранил ее. С трудом сел на постели, а затем, превозмогая головокружение и тяжесть во всем теле, встал.
Жена было бросилась поддержать его, но раан-хар привычно отмахнулся — сам справится.
За пологом было свежо. Ветер холодил кожу, и Лаар глубоко вдохнул, чуть поморщившись от прилетевшего вместе с ветром запаха гари.
Стражи разом отвлеклись от своих дел, повернули головы, заинтересованно глядя в сторону предводителя. И на лицах их читалось явное облегчение. Кажется, понервничать успела не только Катара. Вон уже и кшатрий, на ходу пристегивая оружие, выходит из своего шатра.
— Что с Цветком? — без лишних прелюдий спросил раан-хар, когда они с Халидом поравнялись.
— Корчится в предсмертной агонии, — усмехнувшись, ответил кшатрий.
— Уверен?
— Да, были там с ребятами поутру. Думаю, новых вливаний не потребуется.
— Хорошо, — Лаар выдохнул.
Хоть одна хорошая новость за последние дни.
— Мой раан-хар! — вдруг окликнул кто-то, и, повернув голову, Лаар узрел спешащего со всех ног стража.
— Вам послание. Только что доставили из замка вайша! — Запыхавшийся молодчик порылся за пазухой и спустя несколько мгновений выудил крохотный кусочек пергамента, скрученный трубочкой, — явно доставила почтовая птица.
