думается мне, с ними мы больше не встретимся. И с одной стороны, не по-людски это как-то. Вот так, даже не поговорив. А с другой — не мне судить Лаара. Все же он слишком многое вынес, чтобы требовать от него большего.
В лицо ударил особенно сильный порыв ветра, ладья повернула, повинуясь быстрому течению, плавно входя в изгиб полноводного русла. Я затаила дыхание и вцепилась пальцами в деревянные борта. И почти сразу увидела его — каменный замок, стоящий на высоком берегу. Закатное солнце золотило витиеватые узоры на грубо отесанном камне, высвечивало башенки и узкие окошки. Над зубчатыми стенами трепетали нарядные знамена: наше родовое — серебристо-синее и красное с черным — знамя раан-хара. Нас ждали, и ощущение этого заставляло сердце петь.
— У меня для тебя есть подарок, — вдруг произнес Лаар и протянул мне длинную шкатулку, сработанную из красного дерева.
Даже не подозревая, что находится внутри, я приняла подарок и с интересом откинула резную крышку. На мягком пурпурном бархате покоилась длинная тонкая игла и несколько округлых флаконов с чернилами — набор для нанесения татуировок.
Вопросительно покосилась на мужа.
— Я подумал, раз у тебя есть метка, то мне тоже не помешает сделать одну.
Лаар улыбнулся, а я неосознанно коснулась запечатанного меж бровей камушка.
— Ты… ты хочешь, чтобы я ее нанесла? — спросила, заикаясь, слишком уж неожиданным было подобное предложение.
— Конечно! Кто же еще?
О боги…
Кажется, он это действительно всерьез!
Думала ли я когда-нибудь, что мой муж, раан-хар, у которого десяток законных жен, захочет получить брачную метку? От меня?
И конечно, я не могла ему отказать.
И уже на следующий день на левой щеке раан-хара, прямо под глазом красовался крохотный полумесяц. Насыщенно-черный даже на смуглой загорелой коже, слишком яркий, слишком заметный. Дающий ясно понять, что этот потрясающий, сильный, красивый, невозможный мужчина всецело принадлежит лишь мне одной!
