ее обычной наложницей. С ними обычно куда меньше хлопот.
— Я учту… — через силу выдавил раан-хар, наконец усмиряя собственные взбесившиеся нервы.
На сей раз целителю повезло. Ор Гронта попросту отослал его, чтобы не мозолил глаза. Стоило, конечно, проучить наглеца, но хозяин вовремя вспомнил, что хорошие целители нынче на вес золота. Так что руки тому еще пригодятся.
Гораздо больше Лаара сейчас волновала собственная несдержанность. Дерзость какого-то служки — еще не повод выходить из себя! И не повод хлестать вино из бутылки, тем более что алкоголь на раан-хара почти не действует. Да и пить он начал задолго до того, как пришел целитель.
Неужто собрался списать девчонку со счетов? Всего-то два дня прошло. Какой бы хрупкой она ни была, уж на пару месяцев-то должно хватить? А потом все повторится… Наверняка повторится, в этом Лаар даже не сомневался.
ГЛАВА 4
Потянулась череда дней.
С утра и до самого заката я была предоставлена самой себе. Могла гулять в саду, заниматься вышивкой, читать в библиотеке, в которой, кажется, можно было отыскать любую из существующих книг, примерять наряды и украшения или заказывать новые. Мне были открыты все двери. Точнее, почти все. Одна-единственная, та, что вела за пределы резиденции раан-хара, была для меня под запретом. Мне не дозволялось покидать владений мужа ни одной, ни в сопровождении слуг. Разве что сам Лаар ор Гронта соизволит вывезти меня на прогулку. Но просить его о том я не смела, хоть и горела желанием увидеть столицу империи Семи Рек.
А вот Лаара видеть совсем не хотелось. Днем мы и не встречались. То ли муж отсутствовал, уезжая по делам, то ли наши дороги попросту не пересекались, но в светлое время суток я его не видела. За все время натолкнулась на раан-хара лишь раз. Мы как раз шли с Хальди по одному из широких дворцовых коридоров, когда впереди показался Лаар с помощником. Они что-то оживленно обсуждали. Я же испуганно замерла, не зная, как вести себя и что следует сказать. Стоит ли поприветствовать или мне запрещено первой к нему обращаться? Ждать, пока сам заговорит? В постели муж лишь приказывал, и то изредка, предпочитая словам действие. Сейчас же я попросту растерялась.
Наперсница замерла рядом и, когда хозяин с помощником поравнялись с нами, молчаливо согнулась в глубоком поклоне. Я же уже открыла рот, чтобы выказать свое почтение, но осеклась. Лаар прошел мимо, даже не повернувшись. Не удостоил меня не то что словом, даже взглядом. Словно меня не существовало вовсе…
И мне бы вздохнуть облегченно, порадоваться, что не пришлось выдавливать из себя вежливость, но внутри скреблись кошки. Осознание того, что меня ни во что не ставят и не считают достойной даже простого приветствия, болезненно отозвалось в душе.
Пусть моя семья и обеднела, но мы были знатного рода. И воспитывалась я в строгих правилах, в соответствии со всеми традициями и этикетом. И уж точно никак не рассчитывала на подобное пренебрежение.
Кто я ему, в конце концов? Жена или приложение к постели?
Стало противно. И от себя, и от всего своего бесправного положения. Пусть я и была облачена в шелка и золото, но на самом деле стоила не больше любой из ваз, украшавших здешние интерьеры. И то, что раан-хар ни разу не заговорил со мной за все время, лишь усиливало это ощущение. Я была для него лишь постельной игрушкой. Смиренной и безмолвной.
И если днем мы с Лааром не встречались, то по вечерам я каждый раз с замиранием сердца ждала его прихода. И втайне надеялась, что хотя бы сегодня он не явится.
Но раан-хар, к моему несчастью, отличался завидным постоянством. Муж неизменно приходил ко мне каждую ночь. Терзал мое тело. И уходил, лишь вдоволь наигравшись и удовлетворив свое темное желание.
И чем дольше это продолжалось, тем сильнее мне начинало казаться, что других жен и вовсе не существует. А если они существуют, то отосланы куда-то очень далеко отсюда. Оттого и ходит он ко мне каждую ночь.
А еще я, кажется, начинала привыкать. И тело мое, прежде болезненно реагирующее на близость с мужем, ныло уже куда меньше. Словно все чувства притупились. И боль, и обида, и отвращение.
Неужели и я вскоре смирюсь со своей ролью?
Думать о том не хотелось. А привыкать тем более. Благо через две недели пришли регулярные женские дни. И я порадовалась возможности передохнуть. Правда, вместе с радостью вновь пришли неуверенность и легкая паника. Ибо даже в самом страшном сне
