скинула с плеч одеяло. И сразу схватилась за нижнюю рубашку, длинную, с длинными же рукавами, как носят все северяне. Почти уже нащупала горловину и вознамерилась облачиться в мягкую ткань, как ощутила горячую ладонь у себя на талии.
Полночная звезда, как он умудрился подойти так неслышно?
Или, может, я так громко дышу, что за шумом вырывающегося из груди воздуха не слышно ничего иного?
Лаар провел ладонью по спине. Медленно, с нажимом. И от этого простого движения меня вновь бросило в жар, хотя еще мгновение назад обнаженное тело мерзло. Муж мягко отнял рубашку, отбросил в сторону и вдруг подхватил меня на руки.
Я изумленно ойкнула и непроизвольно обхватила руками мужскую шею. Подняла на него глаза, и меня обожгло второй раз. Взгляд у Лаара был темный, тяжелый, расширившийся зрачок почти полностью закрывал радужку. Муж вновь жадно втягивал воздух и прижимал все крепче. И я, как никто другой, знала, что это значит…
Как ни странно, мои ожидания не оправдались. Вместо того, чтобы сразу уложить в постель, Лаар направился к корыту, опустил меня в теплую воду.
— Я думала, это для тебя…
— Ничего, еще принесут, — уверенно заявил раан-хар и, подхватив округлый кувшин, принялся поливать мои плечи и волосы.
А я удивленно замерла, не зная, как реагировать на происходящее.
Чтобы раан-хар самолично мыл меня? Да я в самых смелых грезах не могла вообразить подобного!
Стало ужасно неловко, и я вся сжалась, обхватив плечи руками, мечтая о том, чтобы вода была не такой прозрачной.
— Холодно? — по-своему расценил мой жест Лаар.
— Нет… — ответила еле слышно и коротко глянула на мужа.
Он взял кусок мыльного камня и принялся растирать меж ладоней. А потом положил руки на мои плечи и стал усердно намыливать кожу.
От такого обращения я еще больше смутилась. И, кажется, горели у меня не только щеки, но и все тело разом.
— Я могу сама… — заикнулась несмело. Все же это было неправильно, что муж меня моет. Вот если бы наоборот…
— Судя по тому, в каком виде ты явилась в трапезную, сама привести себя в порядок ты не можешь! — И вновь рычащие нотки проскочили в голосе.
Опять я все сделала не так…
— Прости… Я просила одежду, но…
— Просила? — Рука Лаара, скользящая по спине, резко замерла, а сам он переместился ближе, ухватил за подбородок, заставив смотреть себе в лицо. — Ты — рани! Ты не должна просить, ты должна требовать! Чтобы ни у кого даже сомнения не возникло — исполнять или нет. Понимаешь?
Я кивнула и вновь вернулась мыслями в тот миг, когда вошла в трапезную. А ведь Хальди предупреждала, что лучше не являться в таком виде. И почему я ее не послушала? Так привыкла к походной жизни, что совсем позабыла о приличиях. Да и не ожидала я, что меня приведут в общий зал. И девиц этих разукрашенных встретить не ожидала…
Перед глазами в который раз возникла картина, которую я невольно застала, и сердце болезненно сжалось. Меня вновь поглотили сомнения. Неприятные и навязчивые, как кружащая вокруг сахарного сиропа пчела.
И вроде Лаар не стал задерживаться в обществе хозяев, сразу явился в покои, но кто знает, до чего они там договорились…
И спросить неловко — и мучиться неизвестностью невыносимо…
— Спрашивай! — словно прочитал мои мысли муж.
— С чего ты взял…
— У тебя на лице написано.
Ох, и ведь теперь точно придется о чем-то спросить…
Не разозлится ли, узнав, что я думаю о тех девушках? Что хочу знать, понравилась ли ему одна из них?
— Ну, — поторопил Лаар, вновь принявшийся поливать меня из кувшина.
И я решилась:
— Я хотела спросить… Ты женишься на той девушке?
Раан-хар вновь замер. Молчал, явно о чем-то задумавшись. И я почти что успела пожалеть о собственной бестактности, как он вдруг ответил:
— Не знаю…
