Голос знакомый. Николая Мишустина. Свернули влево. Николай сидит на земле, левое предплечье забинтовано, пятно крови на бинтах.
Рядом с Николаем в плащ-накидку тело завернуто.
– Савелия наповал. Офицер там пистолет успел выхватить. В горнице был, мы солдат перебить успели, а он сзади шмальнул, сука.
Первая потеря в группе. Мишустин молодец. Сам ранен, а убитого товарища не бросил, одной рукой волок. Игорь взялся за накидку.
– Помогай, – приказал Бастрыкину. – Сам идти сможешь?
– Смогу, с холма только ногами перебирай, – криво усмехнулся Николай. – Остальные как?
– Все целы.
– Одни мы, значит, обгадились.
Дотянули тело Савелия до лагеря. Разведчики как увидели убитого, пилотки с голов стянули.
Для старшины тоже неприятный сюрприз. Но вой на без потерь не бывает.
– Несем Савелия по двое, по очереди. Нам отойти бы немного, похороним по-человечески.
До передовой далеко. Нести убитого, имея в нагрузку раненого, невозможно. Немцы хватятся, что дежурный персонал локатора на связь не выходит, обязательно пошлют мотоциклистов выяснить причину. Фора по времени небольшая, полчаса-час. Но погоню немцы организуют, как и усиление постов.
Шли быстро, почти бегом. Через каждый километр у тела убитого пары разведчиков менялись. Наконец старшина удобное место присмотрел.
– Тут рыть будем, – махнул ногой.
Рыли тоже по очереди, чтобы не мешать друг другу. Саперных лопаток ни у кого не было. Ножами резали землю, рыхлили, отбрасывали руками. Углубились на метр, глубже земля влажная. Завернутого в плащ-накидку Савелия опустили, засыпали. Прощального залпа не давали, чтобы не обнаружить себя.
Старшина на карте место захоронения отметил. И снова бегом. Полегче уже было, боеприпасов много израсходовали, продукты частично съели. Сейчас тормозили двое – раненый Мишустин и лейтенант. Портфель с бумагами тяжелый, нести неудобно, ручка одна, за спину не забросишь.
А еще технарь в физической подготовке разведчикам сильно уступал. С бега на шаг переходили, чтобы дыхание восстановить. И пока к передовой не приблизились, поскольку леса, по которым от места операции уходили, тянулись параллельно линии фронта. Первейшая задача – уйти подальше, затем уже думать можно, как и где к своим перебраться. Ближе к вечеру выбрались к заброшенному хутору. Изба, рядом хозяйственные постройки – сарай, баня, коровник.
Двое разведчиков хутор обследовали, вернулись с заключением: давно заброшен, скорее всего в начале войны. Пыль в избе на полу, отпечатков следов нет, паутина.
– Будем в избе ночевать. Изместьев – часовым.
– Есть.
Такой хутор для разведчиков плюсы имеет и минусы. Изба явно довоенной постройки и наверняка нанесена на карты у немцев, которые могут проверить – нет ли на хуторе людей? В случае окружения хутора немцами изба превратится в западню. А плюс – крыша над головой и крепкие бревенчатые стены, которые пули не пробьют. Одна опасность – если забросят гранату в окно, но для этого близко подобраться надо. Разведчики набрали из колодца воды во фляжки. Вроде много рек и ручьев в Белоруссии, да не всю воду пить можно, в некоторых источниках она сильно болотом отдает, железным привкусом.
Часовые менялись каждые три часа. Группа спала. После завтрака всухомятку, под воду из фляжек, двинулись дальше. Леса теперь к востоку уходили, можно было идти днем.
Но через три десятка километров леса заканчивались. Были лощинки, овраги, маленькие рощи. Дальше днем не пойдешь, только ночью. У немцев в прифронтовой полосе части стоят. Приходилось впереди дозорного отправлять. В случае обнаружения подразделений врага приходилось обходить, делать крюк. Кажется, что такое тридцать километров? А потратить пришлось две ночи.
Уже близко ко второй линии траншей подобрались. Далее ползком. Для портфеля лейтенанта веревки приспособили, пристроили на спину на манер ранца. Днем лейтенант трофейные бумаги просматривал, наверняка немецким свободно владел. Мало знать разговорный, в таких инструкциях куча технических терминов. Вторую линию траншей удалось пройти без приключений. Выяснить обстановку в первой линии пополз сам старшина.
