участок, где на обоих берегах наши и обстрела с другого берега опасаться не стоило. Уже изрядно отошли, разведчики за рубкой прятались с немцем. Слишком свежи были впечатления, когда немцы катер обстреляли и командир его погиб. Немцы движение на воде засекли. Сначала вверх ракеты взлетели, осветив поверхность воды, потом почти сразу пулеметы ударили. Николай сразу на немца упал, прикрывая своим телом, Игорь рядом. Катер маленький, кубрик высотой едва больше метра. Если катер десант брал, все располагались на палубе. Не сторожевик, пусть и речной, и не морское судно.
Москитный флот, даже не флот, флотилия.
На катере танковая башня развернулась, по вспышке пулеметных выстрелов снаряд послали. А только ниже попадание пришлось. Еще выстрел – и опять ниже. Уже после Игорь узнал причину.
На такие катера изначально ставились башни от танков Т-28, а пушка, предназначенная для танкового боя, не имела больших углов возвышения, максимум 25 градусов. Затем орудие заменили на Л-10, Л-11 производства Кировского завода, страдавшие конструктивным недостатком. Для упрощения снабжения все последующие катера оснащались башней Т-34 с пушкой Ф-34. Танковый бой идет в большинстве своем на дальности прямого выстрела – до 800–900 метров. Поэтому углы возвышения большие не нужны, даже прицелов для ведения огня на большие дальности не было, как на гаубицах. Катер же, находясь на воде, априори был ниже целей на берегу, и ему требовалась пушка с другими характеристиками.
Немцы все же решили утопить советский бронекатер. Пальнули с берега по судну. В первый раз промахнулись, все же ночь, а ночных прицелов еще в помине не было. Но второй снаряд влетел точнехонько в моторный отсек.
Двигатели заглохли, катер потерял ход. Краснофлотцы заметались, огнетушителями стали сбивать показавшиеся языки пламени.
Катер несло течением, двое моряков действовали баграми, пытаясь направить его к левому берегу. Понемногу катер к берегу приближался, пока не ткнулся носом.
– Ну, пусть катерники сами проблемы решают, – сказал Николай. – Мы свое дело сделали. Надо языка в штаб полка доставить. Ты еще не передумал в разведку?
– Я не пацан попусту языком молоть.
Им пришлось спрыгнуть в воду, принимая от катерников «языка». Николай оскользнулся, дно илистое, пленный в воду окунулся. Вытащили мгновенно, не хватало, чтобы пленный захлебнулся. От воды пленный в себя пришел, забормотал.
– Вассер, вассер.
– Что он бормочет? – поинтересовался Николай.
– Воды испугался, – ответил Игорь.
– Ты немецкий знаешь? – удивился Николай.
– Немного.
– Тебе цены нет. У нас во взводе только лейтенант немного понимает.
Пленного поставили на ноги. Игорь по-немецки спросил:
– Идти можешь?
– Могу, а где я?
– У русских в плену.
– О, майн гот!
– Будешь отвечать на допросе честно, останешься жив, посадят в лагерь для военнопленных.
– Ты что ему сказал? – насторожился Николай.
– Чтобы не дергался и все на допросе рассказал.
– Правильно. Ну, топай, фриц!
Оказалось, вышли на позиции не своего полка, а соседнего. Пришлось пешком идти по тылам. В штаб своего полка Николай привел Игоря и пленного под утро, сразу к ПНШ по разведке.
– Разрешите доложить – взяли языка!
– А где Федор Крапивин?
– Утонул при высадке на берег. Мне катерник помог языка взять. Краснофлотец Катков. Добровольно хочет в разведке служить.
– Да? Похвально. Документы.
Игорь вытянул из кармана документы. После вынужденных купаний в речной воде страницы книжки слиплись, чернила расплылись.
