шапочному разбору. А потом в стороне разъезда увидел яркую вспышку, через несколько секунд докатился тяжелый грохот. Похоже – взорвался груз взрывчатки. Кто близко был – погибли, полсотни килограммов тротила – заряд серьезный. Шок, растерянность. Понятно, что о подрыве моста речи уже не идет, задание сорвано, ждать бессмысленно. Идти к месту сбора? Кто-то же мог уцелеть. В душе горечь. Кто-то из разведчиков точно голову сложил. Он пополз к насыпи. Справа слабый звук мотора, быстро приближающийся. Игорь залег в кювете или водосточной канаве. До первого рельса четыре-пять метров. Бежать назад по минному полю – полнейшее безумие. Залег, накрылся с головой плащ-палаткой.
Мимо промчалась автодрезина. Такой мощный взрыв немцы не могли оставить без внимания.
Игорь путь перебежал, потом пополз. Уже в лесу встал во весь рост. Далеко на северо-востоке небо озарилось багрянцем. На разъезде пожар. Станционное здание горит или поезд? А впрочем – какая разница? Игорь влез на дерево, уселся на развилке двух толстых веток. Сверху обзор лучше, а если по следу разведчиков немцы пустят собаку с проводниками, он увидит их первым, успеет убить нескольких. При мысли о возможном преследовании разведчиков снял сидор, достал лимонку. Граната одна, надо использовать в крайнем случае. Знать бы еще – крайний он или нет?
Игорь посмотрел на часы. После взрыва прошло полтора часа. Если остался кто-то из группы в живых, уже должен подойти. Через несколько минут раздался шорох, на небольшую поляну вышел человек. Игорь решил сразу себя не проявлять. Темно, лица не видно, только темный силуэт. Человек уселся у дерева, скинул сидор, потом гимнастерку. Из брючного кармана достал индивидуальный перевязочный пакет, вскрыл, стал бинтовать предплечье. Значит – свой.
– Эй, кто там? Отзовись! – тихо сказал Игорь.
– Фу-ты, напугал! Катков?
– Он самый.
– Спускайся.
По голосу Игорь опознал Манкова. Игорь сбросил сидор, слез сам. Все же забираться на дерево легче, чем слазить.
– Помоги повязку наложить, зацепило меня.
– Парни целы?
– Не знаю. На разъезде все тихо, спокойно было. Парни взрывчатку к эшелону понесли. Все роли расписаны, без приказа исполняли. Через пару минут прожектор, прямо на нас. Парни – как на ладони. Я очередь по прожектору дал. Он погас, а по нам уже стрельба. С разъезда, из леса.
– Засада?
– Похоже.
– Стрелочник, сука!
– Не исключаю. Даже вероятнее всего. А потом взрыв. Или случайная пуля во взрывчатку угодила, либо Щукин сознательно заряд подорвал. Вагон в клочья, другие загорелись. Стрельба стихла. Видимо, от взрыва немцам тоже досталось, не ожидали. Я сюда пошел, к месту сбора.
– Неудачно. Из группы пока мы двое остались. Взрывчатки нет, минера нет и план накрылся медным тазом.
Манков молчал. Плохо ему сейчас. Сам ранен, парни погибли, чего уж себя надеждами тешить. А главное – задание провалено. А спросят с Манкова после возвращения. Игорь бы ему не позавидовал. Дальше сидели в молчании. Когда светать стало, Манков сказал:
– Все, никого не будет! Давай помянем парней.
Игорь достал из сидора зачерствевший хлеб, сало, рыбные консервы. Надо подкрепиться, идти далеко. Да и сидор легче будет. Манков достал фляжку, разлил по кружкам.
– Пусть земля пухом!
Выпил залпом, потом добавил:
– Это я виноват. Не доглядел, парней положил не за понюшку табака. Стрелочник, гад ползучий, понял, что мы замышляем, донес. И не говорил я ему ничего, по вопросам понял.
Игорь тоже водку выпил, да и было там всего сто пятьдесят граммов. За еду взялся. Голодным устанешь скоро, выдохнешься. Поев, поднялись.
Немцы могут устроить по светлому времени облаву, ночью не рискнули. Надо убираться с дневки. Манков по карте определился. Им теперь не от места посадки самолета к мосту двигаться, а на восток, расстояние короче. Лишь бы к своим выйти, а там уж доберутся. Вдоль железки и Минского шоссе идти опасно – патрули, кроме того, огромный город обходить придется, а это изрядный крюк. Держали направление на Узду, было такое большое село на развилке шоссейных дорог. И это для разведчиков
