удобно, путь к селу пролегал по лесу. Только у деревушки Прусиново пришлось узкую грунтовую дорогу пересечь. Но немцы уже не рисковали по лесам одиночной машиной передвигаться, дорога пустая, перебежали. К Узде вышли неожиданно. Шли по густому лесу, потом посветлело, они на опушке, село перед ними. Судя по карте, километров восемнадцать-двадцать отмахали.
– Катков, привал, передохнем маленько.
Манков в плохом настроении, хмур, удручен срывом операции. Да еще при ранении кровь потерял, ослаб. Игорю не говорит, темп держит, но видит Игорь – тяжело ему, дышит часто, лицо бледновато.
Игорь лег, ноги на дерево задрал, так быстрее отдохнуть получается. Манков спиной к дереву привалился, глаза прикрыл. Да похоже – задремал. Со стороны деревни, до которой сотня метров, едва слышны крики.
Игорь встал, присмотрелся. Два немца за курами гоняются, хохочут, весело им. А что это там? Игорь бинокль командирский из сидора достал, к глазам поднес. Из-за изгороди выглядывает нос бронетранспортера. Это был самый распространенный в вермахте полугусеничный Sd kfz 251/1. Экипаж – водитель и командир, вмещал двенадцать человек пехоты. В передней и задней частях открытого сверху кузова стояли пулеметы MG-34 или MG-42. Напоминал из-за наклонов брони гроб на гусеницах. При боевой массе в девять тонн мало уступал танкам по проходимости.
– Командир, броневичок наблюдаю, – подал голос Игорь.
– И зачем он тебе сдался? До своих доехать с шиком хочешь? Пустое!
– Командир, – повернулся к Манкову Игорь. – Задание мы не выполнили. Парней потеряли. А спросят с кого?
– По больным мозолям потоптаться хочешь? Давай! – Манков сплюнул.
– Э, командир! Не понял ты! Броневичок – это наш шанс выполнить поставленную задачу.
Несколько секунд Манков молчал, осмысливая услышанное. Потом оживился, приподнялся на локте здоровой руки.
– Подробнее.
– Наблюдал двух фрицев. Ножом обоих без шума сниму. Тогда броневичок наш. Дуем к мосту. У охраны пулеметы в гнездах и стрелковое оружие. Броневику обстрел из винтовок и пулеметов не страшен. А пушки у охраны нет.
– Размечтался! Ну сомнем, расстреляем охрану, дальше что? Взрывчатки нет.
– Направим броневичок навстречу поезду, чтобы столкновение на мосту произошло. У броневичка вес девять тонн. Как думаешь, командир, слетит паровоз с рельсов после такого удара?
– Вроде красиво получиться должно. Но я запрещаю.
– Это почему?
– Как командир имею право не отвечать. Но скажу. Тебя, дурака, жалко. Это раз. А второе…
Командир не договорил, остановился на полуслове. Но Игорь догадался.
– Свидетель нужен, чтобы подтвердить гибель группы в бою, а не по твоей глупости или предательству?
– Правильно понял. Не за шкуру свою боюсь, иначе в разведку не пошел бы. Впрочем, на фронте убить могут везде, даже ездового в тылу. За родных боязно.
Продолжать Манков не стал, но Игорь понял. Если Манкова обвинят в срыве задания и гибели группы, пахнуть может трибуналом, и хорошо, если в лагерь посадят, а не шлепнут. Тогда семье туго придется, могут репрессировать. Игорь просчитал ситуацию за пару секунд.
– Командир, поставленную задачу выполнить можно. Если сделаем, поможем фронту, солдатские жизни сбережем и себя реабилитируем. Да, бойцов потеряли, но задачу выполнили. Пожурят тебя, но ведь дальше передовой не отправят. А я вообще сбоку припека. Сержант, один из бойцов, какой с меня спрос?
– Что ты меня как девку уламываешь? Согласен. Ты аккуратненько деревню обойди, в конце концов на пузе оползи. Сколько немцев, какая техника. Вдруг, кроме бронетранспортера, танк есть? Шарахнет из пушки в корму, и конец планам.
– Понял, исполняю. Разрешите бинокль взять?
– Бери.
Пока Игорь говорил с командиром о повторной попытке уничтожения моста, перешел на ты. Теперь Манков дал понять, что он все же командир, а не сослуживец.
Игорь добросовестно деревню со всех сторон осмотрел. Где по опушке леса, где ползком, а где перебегая, как через грунтовую дорогу. Бронетранспортеров было два, оба радийные, судя по антеннам. Если один угонять, на втором надо вывести рацию из строя, иначе немцы сразу же своим стуканут. А уж дальше дело техники. Вышлют самолет-разведчик, засекут по бортовому номеру, расстреляют из пушек.
Но сколько ни смотрел, военнослужащих увидел только пятерых. По два человека экипажа с каждой бронемашины и один,
