Доели все харчи, сидоры облегчились. Спали по очереди. Уже вечером старшина спросил:
– Как думаешь, до передовой дойдем?
– Сомнительно. Лучше перестраховаться. Если рассвет застанет рядом с немецкими траншеями, нам хана.
– Да, кабы не моя нога, – сокрушенно кивнул старшина.
– Не гневи бога, скажи спасибо, что не в живот или башку.
– Бросил бы?
– Сбрендил? Ты бы еще сказал – добил.
– Прости.
Всю ночь шли до утра. До передовой уже километра два-три, слышны пулеметные очереди, правда – едва-едва, как стрекот швейной машинки. Устроились на день в небольшой роще.
Просматривается насквозь, а то и лучше. Немцы видят – нет никого. А уж маскироваться оба умели, с двух шагов не увидишь.
Ночью где шли, где ползли. Один Игорь уже давно бы траншеи немецкие перешел. Миновали вторую линию, подобрались к первой.
Немцы по своему обыкновению ракеты осветительные пускают. Игорь присмотрелся, пока «люстры» в воздухе висели. Видимо, на этом участке наши предприняли попытку наступления, да неудачно. На нейтралке два наших танка подбитых, трупы видны. Есть вероятность, что перед наступлением наши саперы немецкие мины сняли. Траншея рядом, в десятке метров, а удобного случая не представляется. То пехотинцы бродят, то часовой маячит, периодически отсверкивая пристегнутым к карабину плоским штыком. Только часа через два стихло. Игорь к траншее подполз, заглянул. Слева и справа ходы извиты, перед ним прямой, метров десять, участок. Рукой старшине махнул.
Увидел старшина знак, подполз. Игорь на ухо шепнул:
– Через траншею перебраться сможешь?
– Попробую.
Старшина на четвереньки поднялся, как бегун перед стартом, собрался с силами, прыгнул, толчок здоровой ногой сделав. Шумновато упал, но звука не издал, сам тут же за бруствер перебрался. Участок удачный, артподготовкой колючая проволока изорвана, колья повалены. Игорь выждал немного, перемахнул сам, вперед пополз. Старшина за ним. Разведчик направление на подбитый танк держит.
Стоит забраться за него, и немцы не увидят в свете ракет, не достанут пулеметным огнем. Но до танка верных метров сто пятьдесят. Если пешком, да в безопасном месте, – раз плюнуть. Игорь перед собой землю ощупывал – нет ли мин? Старшина точно за ним полз. До танка сто метров, пятьдесят. Был бы Игорь один, поднялся и рывком преодолел дистанцию.
Но старшину не бросишь. Все же добрались до подбитого танка, остановились передохнуть за его кормой. Танк не сгорел, паленым не пахло, подбит, экипаж машину покинул.
Со стороны наших позиций шорохи послышались. Игорю это не понравилось. Группа немецких разведчиков возвращается или наши разведчики ползут?
– Старшина, заползай под танк и в нижний люк. Слышу впереди движение.
– Понял.
Старшина под танк забрался, Игорь ждал, пока он заберется, автомат наготове держал. Оглянулся, старшины под танком нет. Теперь пора самому прятаться. Под танком тесно, в люк из положения лежа забраться неудобно. Но заполз, люк поднял, замер.
Старшина рядом возится. В танке темно, как у… Впрочем, каждый знает – где.
Игорь вокруг себя пошарил руками, наткнулся на ногу в сапоге.
– Старшина, твоя нога?
– Нет.
Понятно, убитый танкист. Не самое приятное соседство. Со стороны кормы какое-то движение. Потом шорохи снизу, у люка. Некто невидимый замер, явно хотели через люк в танк попасть, а тут облом. Снизу едва слышный матерок, потом тихий разговор:
– Ты же сказал, через нижний люк уходили? А он заперт.
– Не может быть.
Так, неизвестных двое, и они русские. Игорь тихо рукоятью ножа три раза в днище танка стукнул.
– Эй, кто там? – послышалось снизу. – Филипчук, ты?
