– Это дар цветка папоротника, правильно я понимаю? – сладким голосом начала она.
По спине заклинателя пробежал холодок: слишком знакомым было поведение Рубин. И ничего хорошего это не сулило. Кажется, он снова проиграл. И он не знает, что именно проиграл, а это еще хуже. Сапфир коротко кивнул, не отрывая от собеседницы пристального взгляда.
– И Смарагда цветочек тоже одарил? – медовым тоном продолжала Рубин.
Сапфир вздрогнул словно ужаленный.
– А кто еще попал под раздачу? – спросила она, скользнув ближе к заклинателю. – Цветочек еще кого-нибудь осчастливил?
– Нет, – медленно ответил Сапфир, – насколько я знаю. К чему ты ведешь, Рубин?
– Не спеши, милый, – прошептала она, нежно прикасаясь к его лицу.
Сапфир отшатнулся. Заклинательница недовольно поморщилась, понимая, что не во всеоружии сейчас для соблазнения. Она развернулась к сложенным блокам, спихнула один из них и уселась как на стуле.
– У меня есть решение, которое устроит абсолютно всех! – торжественно заявила она.
– Шутишь? – поднял брови Сапфир. – Впрочем, не откажусь выслушать твои наполеоновские планы.
– Какие там планы, Сапфир! – отмахнулась Рубин. – Ты не хуже меня знаешь, что ждет так называемую Высшую. Сначала все замечательно: горы трупов, обожание и прочее. Но потом-то нужно приложить кучу сил для поддержания своего статуса! Постоянно опасаться противников, еще больше бояться союзников. Слишком много телодвижений и высока опасность не выжить. Я и сейчас-то действую через старушку Хрусталь, она играет роль Высшей и подставляет свою шею. Я же сижу в этой каморке, как шахматист, двигая фигуры через маску…
Сапфир в полной растерянности опустился на грязный матрас. Рубин, казалось, впервые за все время их знакомства была самой собой. Не играла ни роковую соблазнительницу, ни жестокую стерву. Или эта роль – новая, и заклинательница только изучает ее? На испачканном лице он видел незнакомое выражение спокойной сосредоточенности, лишенное жеманности и лжи.
Дрон был абсолютно прав, Сапфир все эти годы любил не саму Рубин, а свое представление о ней. Мужчина горько усмехнулся: он любил маску, за которой не видел истину. Маска привлекала его, волнуя и завораживая, словно пена многочисленных юбок танцовщицы. А истина оказалась пугающе-ясной, как белая круглая таблетка смертельного препарата.
– Ты действительно думал, что мне очень хотелось править миром? – горько усмехнулась она. – Это же невероятно скучно! Мне нужен Смарагд.
Сапфир молча пожал плечами: это не являлось для него тайной.
– Но он испытывает странную тягу к той девице, – не обращая внимания на собеседника, тихо продолжала Рубин. Взгляд ее был расфокусирован, словно направлен внутрь. – Такую же странную привязанность сегодня я увидела у тебя. Я так привыкла, что ты мой преданный поклонник, даже опешила от такого поворота событий!
Тихий смех истинной Рубин оказался холодно-печальным. Сапфир покачал головой, размышляя, как же он был слеп.
– Сегодня я поняла, чего ты хочешь больше всего на свете, – Рубин подняла на него глаза, и Сапфир поежился от пронизывающего взгляда, наполненного глубоководной зеленью. Заклинательница усмехнулась: – Не меня, как я предполагала. Ты хочешь жить как раньше. Чтобы ты исполнял чужие правила, чтобы твой брат жил обычной жизнью и не хватал звезд с небес. Правильно?
Сапфир не отвечал, она и так знала. Рубин улыбнулась почти с симпатией и сказала:
– На самом деле, ты единственный заклинатель, из которого получится самый лучший Высший. Ты до омерзения правильный, до икоты исполнительный, до одури честный!
Он скривился, услышав такой комплимент из ее уст. Эти слова были из лексикона знакомой Рубин, так что сеанс душевного стриптиза можно считать заканчивающимся. Это хорошо: значит, скоро Сапфир узнает, чего хочет от него заклинательница. Он терпеливо ждал.
– Если ты соблазнишь девицу, – неожиданно жестко проговорила Рубин, – Смарагд лишится своей силы и станет таким, как раньше! Ну почти таким. Он, конечно, может начать все сначала, но уже без своей маски.
Сапфир растерянно моргнул, пытаясь понять логику заклинательницы. Рубин преувеличенно тяжело вздохнула и закатила глаза.
– Понятно! – простонала она. – Хорошо, давай на пальцах. По древней сказке, девица срывает цветок папоротника и обретает способность дарить мужчинам силу. Не спрашивай как, я не в курсе! – обрубила она, когда Сапфир собрался уточнить этот момент. И продолжила тоном учительницы, в десятый раз объясняющей урок малолетним дебилам, наполняющим ее класс: – Но дарит она всем подряд… или не всем подряд, не важно. А останется эта сила лишь у того, кто девицу первым поимеет. Это, надеюсь, понятно?
