стал подниматься наискосок, цепляясь за стволы. Лезть было трудно, но через два часа я выбрался на вершину, где начинался ровный лес, редевший и дальше. Еще через полчаса я вышел на скошенную полянку, а потом в парк с качелями и лазалками. Цивилизация. Я рад был бы упасть на колени, но остановила мысль, что потом придется вставать.
Вечерело, и в парке оказалось пусто. Я быстро оставил его за спиной.
По краю парка проходила дорога.
А за ней светил огоньками городок.
Я пригладил волосы и привел в порядок одежду, чтобы не слишком привлекать внимание. Рубашки на мне больше не было, майку я порвал в клочья. На коленях брюк хаки светились дыры. Оглядев себя, я порадовался, что пришлось поплавать, – вода отчасти смыла кровь и грязь. Пятна остались, но расплывчатые, размытые – на беглый взгляд не заметные.
Улочка с окраины вывела меня на главную – с магазинами, ресторанами и закусочными. Люди ходили туда-сюда. Торговали недвижимостью, мороженым, готовым платьем.
Я на ходу высматривал знакомое лицо. Мог ли кто-то из них добраться сюда?
Если Брайтон знал, что я переплыл поток, он мог быть рядом. Я, зажатый с двух сторон водой, не имел большого выбора, в какую сторону двигаться.
Дальше главная улица пошла под уклон, и мне открылось море с огромным пирсом. Городок был туристским, набережная для таких – кровь жизни. В сотне ярдов впереди, среди прохожих и покупателей, я заметил женщину с влажными светлыми волосами. Вытянул шею, чтобы рассмотреть получше, но она уже затерялась в толпе. Это могла быть Мерси или мечта о ней. Я ускорил шаг, чтобы проверить.
Через несколько минут на главную улицу вывернула знакомая машина.
Таких машин полным-полно, сказал я себе.
Белый «рейнджровер». В такую затолкали меня люди Брайтона в день, когда погиб Сатвик. Водитель, прижимая к уху телефон, шарил глазами по толпе. Лет тридцати с лишним, темноволосый. Лица я не узнал, но это ничего не значило.
Я нырнул в магазин и пропустил «ровер». Здесь торговали бусами и бижутерией – я попытался изобразить заинтересованность. Когда машина проехала, выскочил на улицу и пошел так быстро, как можно было не привлекая внимания.
Я нашел переулок, куда свернула светловолосая женщина, но ее не увидел. Я перешел на другую улицу, ближе к морю и причалу. Пошел медленно, внимательно всматриваясь.
Она оказалась впереди меня. Все еще мокрая после купания. Мерси. Меня обдала волна облегчения. Она обхватила себя руками – явно продрогла. Но жива, спаслась!
Теперь, увидев, я задумался: не дать ли ей уйти?
Может быть, хватит? Мы оба на свободе. Я мог бы ускользнуть. А куда? И что делать потом? Я вспомнил заметку о смерти Сатвика. Автомобильная авария, говорилось в ней. В потоке машин передо мной снова мелькнул белый «ровер». Тот же водитель. Тот же мобильный в руке. Мерси, если бы не свернула, прошла бы прямо мимо него.
Я непринужденно пробирался в толпе, не поворачиваясь к проезжей части, пока не оказался прямо у нее за спиной и не взял за плечо. Мерси вздрогнула, но тотчас опомнилась, открыла рот, чтобы заговорить, но я не дал:
– Они рядом.
– Где? – Не поворачивая головы, она стрельнула глазами по толпе.
– Впереди, на дороге.
Я замедлил шаг. Мы проходили широкий бетонный спуск к воде.
Тогда я заметил, что Мерси хромает.
– Ты ранена. Тяжело?
Взгляд у нее был рассеянным, лицо бледным.
– Жить буду.
– Свернем сюда.
Я направил ее за плечо.
Мы по ступеням спустились к воде, пропуская «ровер». Внизу стояла билетная касса. Я взглянул на вывеску.
– Два, пожалуйста.
Сунув руку в карман за бумажником, я нащупал мобильный – промокший, бесполезный. Мерси протянула в окошко мокрые скомканные купюры. И вот мы уже прошли за турникет и по узкому трапу шагали к парому. Очередь машин выстроилась до холма, но пешие проходили свободно.
