– Немедленно бросайте оружие!
Софи мрачно покосилась на Патрика и опустила катану на землю. Дороти подняла руку, и сзади к охотникам бесшумно подошли четверо Патриотов. Ловкими отточенными движениями они заломили ребятам руки и повалили их на колени. Софи попыталась сопротивляться, но громила, сваливший ее, одной рукой больно сжал ей плечо, а другой схватил за волосы и потянул на себя. Девушка с шипением задрала голову вверх, не сводя взгляда с предательницы.
– Так это они? – Сквозь толпу к Дороти вышел высокий мужчина лет пятидесяти.
Хотя седина уже пробивалась сквозь его черные как смоль волосы, он казался еще полным сил.
– Конечно. Признаюсь, Рогволд, не ожидала тебя здесь увидеть, – сладко прощебетала Дороти, кокетливо улыбаясь.
– Дороти, как ты могла? – тяжело дыша, прохрипела Софи. – Мы ведь доверяли тебе!
– Вальдо, ну-ка объясни нашей гостье, что влезать в чужой разговор очень невежливо.
Патриот, державший Софи, злорадно ухмыльнулся и изо всех сил ткнул ее коленом между лопатками. Боль пронзила все тело, и девушка, вскрикнув, подалась вперед, но громила притянул ее к себе за волосы, не давая упасть и лишая возможности двигаться. Швы на спине разошлись, и девушка почувствовала, как по коже заструилась теплая кровь.
Дороти довольно кивнула и обратилась к Софи:
– Кстати, я должна тебя поблагодарить! Если бы не ты, вряд ли мы сейчас бы здесь собрались.
– Послушай, ты, стерва рыжая, если я выберусь живым, то собственноручно сверну тебе шею, – не сдержался Орфей.
Дороти в ответ рассмеялась. Сейчас ее смех звучал на удивление мерзко.
– Та к это ты написала ту записку и потом дала ее мне, – наконец догадалась Софи. Во рту пересохло. – Тебе известна причина приезда министра в Лигу. Но откуда?
– О, это совсем несложно. Когда есть доступ к кабинету Эстель, можно узнать абсолютно все, что происходит в Лиге и у каждого охотника в частности, – ответила девушка, поправляя растрепанные волосы и подмигивая Рогволду.
– Кейс! – рявкнул Патриот, и женщина с обритой наголо головой вручила ему небольшой чемодан. Он открыл его и достал шесть пустых шприцев. Дороти сразу выхватила у него один и легкой походкой направилась к Куку, а остальные разобрали близстоящие Патриоты.
К Софи подошел Рогволд. Присев, он наклонился к ней так близко, что она почувствовала его дыхание у себя на коже.
– Твое милое личико многих вводит в заблуждение своей невинностью. Головорез, обладающий ангельской внешностью, – смертельное сочетание. Тихо-тихо… Не дергайся, красавица, это совсем не больно. – Мужчина осторожно ввел иглу ей в шею и быстро наполнил шприц кровью. – И маленький сувенир на память.
С этими словами он достал из кармана тонкий перочинный нож и отсек прядь ее волос.
– Прекрасно! Встретимся на балу, принцесса. – Улыбнувшись, Рогволд поднялся и, отступая, кивнул Патриоту, держащему девушку.
Тупая боль растеклась по затылку Софи, наполняя сознание пульсирующей темнотой. Тело ее обмякло, перед глазами все поплыло. Последним, что она увидела, был испуганный взгляд Кука.
Глава 11
Яркое полуденное солнце пробивалось сквозь красные шторы, окрашивая гостиную в багровые тона. Из открытого окна доносился шум улицы, а легкий ветерок задувал в комнату пряный аромат из шоколадной лавки, расположенной на первом этаже. Патрик с легкой завистью взглянул на диван, на котором мирно и безмятежно спала Софи. Поскольку она наотрез отказалась ложиться в спальне, там расположился Орфей.
Патрик тоже был бы не прочь вздремнуть, но он хорошо знал всемирный закон подлости: чем сильнее пытаешься – тем меньше у тебя на это шансов. Откинувшись на спинку кресла, он принялся осматривать комнату. Все в квартире Захарии казалось ему смутно знакомым, ведь именно здесь продолжилась вечеринка после «Механической дамы». Как оказалось, ловец жил всего в двух кварталах от парка. Сейчас он любезно предоставил охотникам свою квартиру и отправился доложить Меланте и министру о провале операции. Кук с Ивой пошли с ним на случай, если Теодор захочет услышать версии обеих сторон (хотя, зная министра, это было маловероятно).
Предательство Дороти и, как результат, раскрытие их личностей перед Патриотами вселяли призрачную надежду на то, что
