деревья наклонились, желая расслышать каждое наше слово.
– Но я передам Кассиану, что ты не возражаешь против его… поползновений.
– Отлично, – бросила я.
В меня ткнулся небольшой пузырь воздуха, возникший из ниоткуда. В ответ зашевелилась моя пробудившаяся сила.
Я хотела спрыгнуть с камня, однако Риз удержал меня за подбородок. Двигался он невероятно быстро.
– Тебе понравилось, как я стоял перед тобой на коленях? – с убийственной вкрадчивостью спросил Риз.
Я знала: он прекрасно слышал, как колотится мое сердце. Наградив его презрительной усмешкой, я вывернулась и спрыгнула с камня. Я хотела приземлиться ему на ноги, но он вовремя отодвинулся, и мои сапоги придавили папоротник.
– Пожалуй, мужчины только это и умеют, – сказала я.
Но слова давались с трудом, как будто мне не хватало воздуха.
Ризанд лишь улыбнулся. От его улыбки повеяло шелковыми простынями и легким полуночным ветром, пахнущим жасмином.
Я вдруг догадалась, зачем Риз толкает меня к опасной черте. Это уловка. Способ отвлечь меня от мыслей о Ткачихе и от хаоса в душе.
Гнев, потом флирт, потом раздражение… Он знал, какие подпорки мне подставить.
Он готовил меня к встрече с первозданной жутью и пускал в ход любые уловки, только бы замутить мне голову. Заставил думать о поползновениях Кассиана, о чем угодно, но не о Лесной Ткачихе.
– Хитро придумано, – бросила я ему.
Ризанд пожал плечами и молча двинулся дальше.
Придурок! Добился своего. На какое-то время я действительно забыла о Ткачихе, но…
Я поспешила следом, стараясь ступать бесшумно. Мне хотелось хорошенько огреть его кулаком по спине, но он предостерегающе поднял руку, веля остановиться.
За деревьями просматривалась полянка, посреди которой стояла хижина с соломенной крышей и полуразвалившейся трубой. Обычная хижина, так похожая на жилище смертного человека. Рядом с хижиной я увидела колодец и ведро, притулившееся на каменном борту. Под круглым окошком хижины лежала поленница дров. Однако изнутри не доносилось ни звука. Над трубой не клубился дым. Хижина казалась необитаемой.
Птиц в лесу было не много, но и те приумолкли. Не замолчали совсем, но стали щебетать намного реже и тише. Я прислушалась. Из хижины донеслось негромкое монотонное пение. Мирное жилище, хозяйка занимается домашними делами, развлекая себя пением. Наверное, встреться мне такая хижина где-нибудь в лесных странствиях, я бы смело постучалась в дверь, в надежде, что здесь меня накормят, напоят и оставят на ночлег.
Но это мирное жилище вполне могло оказаться ловушкой.
Деревья вокруг полянки стояли так тесно, что их ветви почти смыкались с соломенной крышей. Случись что, они мигом превратятся в крепкие прутья клетки.
Кивком Риз указал на хижину и с изяществом лицедея поклонился.
Бесшумно войти, бесшумно выйти. Найти принадлежащую ему вещь и вынести ее под самым носом у слепой хозяйки. А потом бежать со всех ног.
Полянку покрывал пятнистый ковер изо мха. Он подходил к самой двери хижины, которая виделась мне чем-то вроде кусочка сыра. А я – глупая мышь, собравшаяся им полакомиться.
Глаза Риза сверкали. «Удачи!» – прочитала я по его губам.
Я ответила ему раздраженной гримасой и медленно побрела к двери. Казалось, деревья следят за каждым моим шагом. Я оглянулась: Риз исчез.
Он не сказал, бросится ли мне на помощь, если я окажусь в смертельной западне. Напрасно я его об этом не спросила.
Я вспоминала свои прежние охотничьи навыки и тщательно обходила листья, способные хрустнуть, и камешки, издающие предательский скрип, едва на них наступишь.
Мне казалось, что я проснулась после очень долгого сна и опять попала в лес, где успех охоты зависел от умения двигаться бесшумно.
Я миновала колодец. Нигде ни комочка земли, ни случайно подвернувшегося камня. Замечательная, хитроумная ловушка. Ловушка, предназначенная для смертных людей, хотя пригодная и для более смышленой, бессмертной дичи.
Но я давно уже не дичь. С этой мыслью я подошла к двери.
И не глупая мышь, позарившаяся на сыр.
