За познавательной беседой время пролетело незаметно, и возвращение Адриано стало для меня неожиданностью.
Оборотень лучился довольством. Правда, золотых у него уже не было. Зато от информации хвостатого буквально распирало, как иного Казанову – от мук творческого секса.
– Пауло Реньер – нынешний дож – сегодня вечером устраивает бал-маскарад в честь начала карнавала, – с ходу выкинул козырь оборотень.
– Наверняка по приглашениям… – с сомнением протянул Дейминго.
– Об этом я тоже узнал, – усевшись поудобнее на парапет, стал рассказывать Адриано.
Оборотень поведал, что бал начинается спустя какую-то пару часов. Все приглашенные – благородного сословия и в масках. Сейчас знатные синьоры и синьориты усиленно готовятся к торжеству, подводя сурьмой брови, накладывая на щеки белила и пудря парики. Но уже совсем скоро гондолы с аристократическими пассажирами начнут причаливать к площади Святого Марка.
– Поэтому у нас не так много времени на приготовления, – подытожил Адриано.
Платье удалось-таки достать. Причем даже такое, в которое я влезала, не затягиваясь в корсет. Как оказалось, не все венецианки стройны, а продать свои портновские умения мастеру ножниц и иголки хотелось каждой: и пышке и худышке. Посему выбор торжественных одеяний в салоне платьев был весьма обширен.
Я стояла перед зеркалом в голубом муаровом платье, покорявшем своею красотой и изысканностью. Оно ладно облегало фигуру, подчеркивая достоинства, но у него был один существенный недостаток: слишком совершенно и в этом своем совершенстве – абсолютно неудобно. Оттого, как только я облачилась в творение венецианских мастеров, где-то в глубине душе зародилась неуверенность, которая расцвела пышным цветом, едва я попробовала сделать несколько шагов. Бывает так, что платье украшает, даря блеск в глазах, царственность осанки, легкость движений. Но случается и наоборот: наряд своей пышностью затмевает его носительницу. Второй случай – это про меня.
Свекор, будто чувствуя мое волнение, подошел со спины и обнял за плечи:
– У нас все получится, я верю в тебя!
– Вот верила бы еще и я сама.
– А у тебя нет другого выхода, – улыбнулся Таргос нашим отражениям. – Просто нет.
– И все же.
– И откуда в тебе эта неуверенность? – раздраженно вклинился в разговор Адриано. – Где та нахалка, что протаранила мою машину? Что с ней стало?
Эта его подколка и выбила из меня всю мнительность. Сама не осознала, как верх взяло профессиональное призвание:
– С ней стало превышение тиреотропных гормонов и ХЧГ! – выплюнула я.
Адриано ненадолго озадачился, но так и не найдя подходящего ответа, просто выдал:
– Я тоже умею ругаться, – выдал этот хвостатый, разбирающийся в эндокринологии так же, как слесарь-сантехник в китайских вазах эпохи Мин. – А если боишься, что поведением как-то выдашь себя… Я успел убедиться, что женщины всех времен одинаковы. Почаще делай реверансы, загадочно улыбайся и томно тяни: «Право же, синьор…» Единственное – веером больно-то не увлекайся… а то с тебя станется: тремя неосторожными взмахами назначить горизонтальную встречу.
Сборы проходили молча, в наспех снятой комнате в одном из трактиров. Свекор сначала бдел мою честь, а посему выставил Адриано за дверь, а потом и сам покинул неказистые апартаменты, давая возможность переодеться. Вот только он не учел одного: глубина декольте платьев тех времен была сопоставима лишь с длиной их юбок. Зашнуровать же такое безобразие самостоятельно, чтобы оно не свалилось в неподходящий момент, оголив грудь, и вовсе поначалу не представлялось возможным.
Но мне все же удалось кое-как затянуть шнуровку, выворачивая руки под немыслимым углом.
Когда я облачилась в платье и разрешила войти, родственничек (вот уж блюститель морали), перед тем как начать самому переодеваться, попросил меня ненадолго выйти. Интересно, что такого нового я могла увидеть в мужской анатомии, если учесть, что не далее как сегодня утром Адриано демонстрировал нам ее во всей оборотнической красе? Хотя… вспоминая текстильное творение на племяннике, а конкретно труселя, когда Лим удирал по коньку крыши… Может, у свекра еще более оригинальные порты и из-за них-то он и отказался дефилировать по каморке в моем обществе?
Словно в ответ на мои мысли из-за двери раздались сдавленные смешки Адриано, а потом и его едкий комментарий:
– Что, на пути от романтизма к реализму трусы могут стать такой преградой?
– Да что ты понимаешь, молодой еще, зеленый… это у женщин трусики: викини, стринги, тонг, деван-дерьер, бикини, танга, слип, кюлот. А настоящий мужчина должен быть просто в трусах, а лучше – без!
Не знаю, что меня больше всего поразило – то ли доскональное знание сего интимного предмета женского гардероба, то ли
