– Лично я планирую предаться сну, – вампир зевнул столь широко, что продемонстрировал не только клыки, но и зубы мудрости. – Устал неимоверно.
С завистью посмотрела на этого уроженца восемнадцатого века: мне бы такие нервы.
– А как же труп?
– Труп пусть тоже спит, – милостиво согласился вампир.
Увы, я в корне была не согласна. Во-первых: объявись кто – нас тут же могут обвинить в умышленном убийстве, а доказать, что мы просто за одним столом сидели, – не факт, что получится. Во-вторых – это был знакомый мне труп. В морге с этим все проще: воспринимаешь безжизненное тело лишь как белковую субстанцию, а тут… я с этой субстанцией полдня тесно общалась. Прониклась, можно сказать, жизнью старого винодела, и отношение к нему было уже не как к клиенту патологоанатома, а личное. Хотя… может, это все повышенная беременная чувствительность организма так сказывается.
Думая о своем, перевела взгляд на вампира.
Блондинчик, не выдержав немигающего прицела моих глаз, заерзал на стуле:
– Что с тобою? Зачем на меня так смотреть?
Я хранила молчание, которое, как известно, лучший ответ на бессмысленные вопросы, ибо глупость надоедает, а мудрость никому на фиг не нужна. Пауль же воспринял тишину, как предвестника беды, ибо поднял руки в капитулирующем жесте.
– Хорошо-хорошо! Говори, что нужно делать?
– Думаю, за свою долгую жизнь он хотя бы должен получить достойное если не погребение, то хотя бы обнаружение мертвого тела. Сможешь отнести его на кровать?
Клыкастик горестно вздохнул, нехотя поднялся из-за стола и, взвалив на плечо винодела, направился в спальню. Сгрузив ношу на кровать, Пауль хотел уже ретироваться, когда был остановлен моим:
– По-твоему, он лег спать в грязных ботинках и пыльной рубашке?
Вампир выразительно запыхтел. Я же демонстративно развернулась, бросив через плечо:
– Уберу за нами на кухне, чтобы завтра утром те, кто обнаружат тело, не заподозрили, что дома был кто-то еще.
Судя по ворчанию и возне за спиной, Пауль все же снизошел до инсценировки уединенной и тихой смерти. Я же вымыла наши с вампиром бокалы и тарелки, оставив на столе лишь недоеденный ужин хозяина.
На душе не было тяжелой грусти или беспросветной тоски, лишь печаль, что осенним ветром танцует с листвой. Печаль, что обнимает тебя за плечи, укутывая шалью воспоминаний прошлого. Печаль, что, крадучись, подходит со спины, кладет ладони, закрывая глаза, и тихо шепчет в ухо: «Угадай кто?»
Старик тоже когда-то появился в этом мире. Любил, переживал, страдал, радовался, проживал счастливые мгновения. Это было видно по его смеющимся, выцветшим от времени глазам, по хитрой улыбке, притаившейся в уголках рта, по тому, как вдохновенно он говорил о своем любимом деле, о виноградниках, которым посвятил всю жизнь, с какой нежностью вспоминал жену, что покинула его в этом мире пять лет назад.
Я позавидовала. Позавидовала долгой, тихой и счастливой жизни этих двоих, что сегодня встретились на небесах. В их судьбе не было интриг и политики, суровых законов магического мира и тайн. Почему у нас с Лимом все по-другому?
Как же, оказывается, мало надо для счастья: просто быть рядом, растить детей, жить, занимаясь любимым делом. Будет ли нам дано судьбой такое тихое счастье?
Узкий серп луны в окружении звезд робко заглянул в окно. Я обняла себя за плечи и мысленно дала затрещину. Кому-то счастье дается как дар, кто-то получает его в плату за терпение и труд, иные вымаливают у судьбы со слезами, но, похоже, в моем случае придется вступить в бой с роком, чтобы отстоять свое право на него.
Вздернула подбородок, всматриваясь в россыпь звезд, и произнесла вслух, словно давала клятву:
– На свете нет и не будет той силы, что способна остановить любящую женщину, борющуюся за свою семью.
Небо безмолвствовало, а в коридоре послышались шаги.
– Теперь любой будет уверен, что он уснул и умер не пробуждаясь, – вампир стоял на пороге, скрестив руки.
– Хорошо. Осталось только кинуть sms кому-то из его близких.
– Что сделать? – нахмурился блондин.
Пришлось объяснить этому дремучему выходцу эпохи Просвещения, что прогресс не стоял на месте и мир изменился весьма значительно. И это касается не только самодвижущихся экипажей.
Пока проводила наноликбез для Пауля, параллельно искала сотовый. Не мог же старик обойтись без этой милой вещицы. Она стала неотъемлемой частью жизни любого современного человека, как зубная щетка или расческа.
