– Люди…
– Это не твое дело!
Великан понурил голову и сжался, услышав гнев в ее голосе и ощутив, как его обволакивает поток холодного воздуха.
– Дама, но это мое дело, – осмелился возразить он. – Ты прислала их в Хентилхар, чтобы я их защищал. Их враги гораздо многочисленнее и сильнее. Они разобьют их и разорят Землю Энды. Ты сама знаешь, что исчезнешь, если это произойдет. И все твои существа исчезнут вместе с тобой, а значит, и мы, великаны, тоже. Это не просто война между людьми.
Ответа не последовало, и он опустил голову, опасаясь, что Богиня уже исчезла. Но она все еще была здесь. Только теперь она увеличилась, почти достигнув его размеров, а ее прозрачные глаза горели огнем. Казалось, еще немного, и от этого пламени вспыхнет сам Осен. Но он не отступил и выдержал ее взгляд, будучи убежденным, что на этот раз прав. Ослепительный свет мгновенно погас, и Эндара без сил упала на пол. Осену потребовалось несколько мгновений, чтобы перевести дух. Так страшно, как сегодня, ему не было еще никогда в жизни. Это оказалось гораздо ужаснее встречи с драконом не где-нибудь, а в обиталище Господина Глубин. Почувствовав, что ноги снова ему повинуются, он подошел к девушке и увидел, что она едва дышит и бледна гораздо сильнее, чем обычно, как будто вся кровь покинула ее жилы. Не раздумывая ни секунды, он подхватил ее на руки и бросился вниз по лестнице.
– Что с ней? – встревожился Ихабар, увидев великана с Эндарой на руках.
Отведя отца с элузо к остальным, он вернулся в Северную Башню, рассудив, что узнать новости сможет и потом. Он целых два дня не видел Эндару, и все его тело охватил странный зуд. Такого с ним еще никогда не было. Кроме того, он хотел поговорить с Осеном относительно ожидаемого нападения алого дракона. В конце концов, его это тоже касалось. Яйцо принадлежало в равной степени им обоим, и если один раз он уже вышел победителем в поединке с чудовищем, почему бы этому не случиться еще раз? Он недовольно поморщился, увидев перед башней лучника илун. Игари не сдвинулся с места с того момента, как великан выгнал их обоих. Не получив ответа, он бросился бежать за великаном, как лиса гонится за зайцем, впрочем, как и Игари. Разве что илун продемонстрировал больше сообразительности. Прыгнув на одну из лошадей фрей, отыскивавших траву между камнями двора, он пустил ее в галоп. Уже через несколько миль Ихабар окончательно потерял их из виду. Он не знал, ни какой дорогой они ушли, ни куда понес девушку великан. Юноша остановился, тяжело дыша и обливаясь пoтом, проклиная все на свете, в том числе и себя, за то, что позволил ей остаться в Северной Башне. Впрочем, он понимал, что никакие уговоры не возымели бы на великана ровным счетом никакого действия. Он сел на землю и огляделся. Отсюда взгляду открывались огромные поляны, протянувшиеся от его ног едва ли не до подножия горы и наконец освободившиеся от снега, покрывающего их бoльшую часть года. Глядя на мирно пасущихся в долине коров, он размышлял о том, что именно здесь им предстоит дать бой варварам. Но представший его глазам простор лишал племена важного преимущества, не позволяя им напасть сверху. Они передавят нас, как блох! – мелькнула мысль. Впрочем, его с детства научили не сдаваться, не собирался он этого делать и сейчас. Но – о священный камень Окабы! – мне хотелось бы состариться или пожить хоть немного дольше, продолжал размышлять он. Никто не принимал его всерьез. Атта, Гарр, Исей и остальные мужчины смотрели на него, как если бы он все еще был ребенком, и не позволяли принимать участие в своих собраниях. Великан даже не потрудился что-то объяснить, и это после того, как ради него Ихабар поставил на кон свою жизнь. В довершение ко всему, единственный раз, когда ему удалось поговорить с девушкой, занимающей все его мысли, он всего лишь показал ей яйцо дракона. Уже не говоря о том, что ему приходится терпеть присутствие этого илуна, который ни на секунду от нее не отходит. И как будто всего этого недостаточно, он не приходился Атте родным сыном, а был ублюдком человека, изнасиловавшего его мать. Возможно, он даже не был бигоррой. Что если совершивший эту низость мерзавец вообще был фрей? Что если настало время претворить в жизнь идею, и раньше приходившую ему в голову: уйти далеко, туда, где его никто не знает, и начать жизнь заново?
– Меня все достало! – закричал он, вскакивая на ноги и потрясая поднятыми к небу кулаками. – Я единственный человек, побывавший в обиталище Ингумы Мрачного! Пропади оно все пропадом! Я единственный, кто пережил нападение алого дракона! Вы меня слышите? Я уйду навсегда! Вы больше никогда и ничего обо мне не услышите! Я…
Ихабар замолк. Перед ним стоял бурый волк, появлявшийся в его жизни в самые неожиданные моменты. Разумеется, это не обычное животное, но кем в таком случае он был? Блуждающим духом? Он слышал, что покойники, которых не похоронили надлежащим образом, по ночам являются своим родственникам в виде черных собак с зажженной свечой в зубах. Они не оставляли их в покое, пока им не обеспечивали достойное погребение. Но перед ним был волк, а не собака. Не был он и черным. У него в зубах не было никакой свечи, и вообще сейчас был день, а не ночь. Хотя рассказывали, что некоторые покойники не отправлялись сразу в обиталище Амари, а, принимая различный облик, некоторое время оставались среди живых, чтобы предостеречь их о чем-то, что должно было случиться, либо защитить их от опасности. Что если этот волк, который смотрел на него с таким выражением, будто
