одежды, на котором стояли таз и кувшин.
Вскоре вошла и девушка, которую он видел в бреду. Она была так же реальна, как свежий воздух, проникающий в комнату через открытое оконце над ларем. Не произнося ни слова и не переставая улыбаться, девушка стянула с него одеяло, помогла встать и вручила ему ночной горшок. Бейле очень хотелось помочиться, но еще никогда в жизни он не испытывал такого стыда. Затем девушка взяла стоявший на ларе таз, достала из него чистые полосы ткани и начала менять повязки, не обращая внимания ни на его наготу, ни на покрывающие тело кровоподтеки. Когда юноша снова лег в постель, девушка обмыла его тело, наложила на раны мазь из пчелиного воска и каких-то особых трав и снова укрыла его одеялом.
– Чесночный суп тебя взбодрит, – было единственным, что она произнесла, наклоняясь над ним, чтобы поправить постель, и добавила: – Меня зовут Делика.
Глядя ей вслед, он вдыхал все еще витающий в воздухе легкий ментоловый аромат. Сколько же времени прошло с тех пор, как его в последний раз обнимали женские руки и он предавался самому большому наслаждению в жизни? Это было с женой кузнеца, четыре зимы назад. Их застал подмастерье, тут же поднявший тревогу. И это было даже к лучшему, потому что если бы явился сам кузнец, он наверняка отхватил бы ему яйца своими чудовищными щипцами. Женщину вернули ее семье, а его изгнали из селения. С тех пор у него больше никого не было. Улыбчивая девушка пробудила в нем почти позабытое желание. Он уснул, обнимая подушку и представляя, что это цветущее тело девушки, которая только что обмывала его наготу, не заливаясь краской стыда.
Через несколько дней, все еще нетвердо держась на ногах и покачиваясь от слабости, Бейла сумел спуститься вниз, чтобы встретиться с обитателями этого скромного жилища, приютившими его, когда он нуждался в этом больше всего. Знахарка встретила его бурным проявлением чувств, насмешившим ее спутника Бауну, их двоих сыновей, невесток и внуков, хотя все они давно привыкли к ее говорливости и великодушию. Бейла пообещал себе никогда их не забывать. Он подумал о своих родных, и у него защемило сердце, потому что он ничего не слышал о них с тех пор, как его с позором изгнали из селения, расположенного неподалеку от белого города Итура…
Все члены семьи, включая самых маленьких, хотели знать, что с ним произошло и как он оказался у моста, возле которого его обнаружила Делика. С благодарностью глядя на девушку, Бейла объяснил, что привело в Крепости его и его друга, рассказал о роковой встрече с неким Ини Каменной Головой, членом жуткой банды убийц, которые хозяйничали на части территории Энды, наводя ужас на всех, кто их видел.
– Я о них слыхал, – подтвердил старший сын целительницы. – Шестеро из них уже почти луну шатаются по городу. Поговаривают, что их вожак ведет переговоры с повелителем Арбилем относительно тайного дела, касающегося северных варваров.
– Шестеро? – переспросил Бейла. – Их было семеро, включая вожака.
– Наверное, не хватает именно этого Ини Каменной Головы, о котором ты говоришь. Видимо, он покинул Илуро после того, как они вас избили.
– Странно, – вмешался в разговор второй сын. – Насколько я понял, вожак поклялся, что останется в городе со всеми своими людьми до заключения этого договора.
– Ясно, что этот негодяй готовит какую-то ловушку! – воскликнул Бауна.
– О ком ты говоришь? – спросила знахарка, удивленная грубым словом, вырвавшимся из уст своего обычно уравновешенного мужчины.
– Об Унмарилуне, вожаке этих бандитов, именующих себя Койра.
Настала очередь Бейлы удивляться.
– Ты его знаешь?
– К своему стыду. Мы вместе сражались против фрей в битве при Акисе. Я отправился туда с Арбилем. Через несколько дней после нашего разгрома я заметил его в лагере, который мы разбили в лесу. Я его выследил и увидел, что он беседует с кем-то из фрей, говорившим на нашем языке. Я и разговор подслушал. Этот сын свиньи объяснял врагу, где мы находимся, чтобы на нас можно было напасть и разбить наголову. Я поспешил предупредить повелителя, но Арбиль мне не поверил, обвинив меня в зависти к барето. Он даже намекнул на то, что я и сам мог известить врага. Унмарилун вернулся и сообщил ему, что видел группу воинов фрей, скачущую по направлению к нашему лагерю. Мы оказали сопротивление, и я сражался вместе со всеми, потому что это был мой долг. Но потом, когда я увидел, как из-за этого предателя, которому Арбиль был благодарен за то, что тот спас ему жизнь, гибнут мои товарищи, я решил послать все к чертям.
Никто из родных никогда не слышал, чтобы он говорил на эту тему, тем более с такой горечью. Стало ясно, что известный в Илуро плотник носит в глубине души незаживающую рану, о существовании которой не подозревали даже самые близкие его люди.
