зеркале на площадке.
– Это было не отражение, – настойчиво уверяла Лиз. – Свет был голубой, как будто горело электричество.
Я на ощупь двинулся по коридору к лестнице. Стояла такая темень, что проще было закрыть глаза и нащупывать путь вдоль стены, как слепому. Лиз держалась позади меня, положив руку мне на плечо.
– Это продолжалось всего пару секунд. Но свет был очень яркий.
Мы почти достигли площадки, когда я услышал пронзительный визг. Как будто кричал ребенок, оказавшийся в страшной опасности. Волосы у меня встали дыбом, и я воскликнул:
– Черт, что это?
Лиз испуганно схватила меня за руку. В ответ я тоже крепко сжал ее ладонь.
Крик становился все пронзительнее и ближе. Он был похож на гудок приближающегося поезда. А затем, перейдя с мажора на минор, затих.
Сразу после этого мы услышали шум, напоминавший глубокий раскатистый рык. А может, это был не рык. Его не могло бы издать ни одно животное, виденное мной ранее: ни в зоопарке, ни в передачах про природу. Этот звук больше походил на замедленный и усиленный человеческий голос. Низкий, искаженный – и такой громкий, что стекла задребезжали в оконных рамах.
Затем свет замерцал и полился сквозь щели вокруг чердачной двери. Ослепительное голубое сияние моментально залило весь коридор и площадку. Я увидел бледное и напуганное лицо Лиз. На стене в коридоре мне бросилось в глаза изображение распятого Иисуса.
– Господь всемогущий, – прошептала Лиз. – Что это, по-твоему?
Я выпрямил спину, приняв героическую позу, и похлопал Лиз по руке.
– Есть вполне разумное объяснение, – ответил я, следя как лучи и треугольники света пляшут у меня перед глазами, пока самого меня била дрожь. – Это что-то вроде короткого замыкания. А может, статическое электричество. Мы рядом с морем. Это могут быть огни святого Эльма[22].
– Что?
– Огни святого Эльма. Иногда их можно увидеть на мачтах кораблей или на крыльях аэропланов. Явление назвали в честь святого Эльма, покровителя средиземноморских моряков.
Я остановился, заметив, что ей, видимо, стало интересно, откуда у меня такая информация.
– Я читал об этом в ежегоднике «Игл», когда мне было лет двенадцать.
– Понятно.
Лиз была слишком молода, чтобы помнить этот ежегодник таким, каким он был.
– Ну ладно, а как ты объяснишь этот крик?
– Не спрашивай. Может, это воздух в водопроводных трубах. А может, на чердаке застрял голубь. И до него добралась крыса.
– Голуби так не кричат.
– Знаю. Но этот, возможно, кричит.
Мы стояли в темноте и ждали. Никогда еще я не испытывал такой тревоги и такого чувства беззащитности. Лиз сжала мою руку, и я сжал ее в ответ, но, что делать дальше, я не знал. У меня даже мысли не возникало, что на чердаке происходит что-то мистическое. Произошло короткое замыкание, огромная крыса визжала, кричала и носилась туда-сюда. Я не верил, что во всем этом было что-то сверхъестественное. И считал, что всему можно найти вполне адекватное и разумное объяснение.
– Может, тебе стоит взглянуть? – предложила Лиз.
– Может, мне стоит взглянуть?
– Ты же мужчина.
– Мне это нравится, – резко ответил я, продолжая дрожать. – Все вы женщины одинаковые. Требуете равенства, только когда вам это выгодно.
И все же я понимал, что мне придется подняться на чердак и столкнуться с разбушевавшейся тварью. Я не мог вернуться в постель, проигнорировав эти огни, крики и стуки. Не потому, что не смог бы уснуть, а потому, что эта гигантская крыса угрожала всей моей работе. А еще моему мужскому самолюбию. Я не мог допустить, чтобы Лиз подумала, что я испугался этой твари.
Не мог допустить, чтобы Лиз думала, что я вообще чего-то испугался – особенно
Снова замигал свет. Уже не такой яркий – ближе к оранжевому оттенку. А через пару секунд я почувствовал слабый кислый запах гари.
