Кажется, я напрочь утратила способность удивляться и пугаться, потому что даже не вздрогнула. Повертела головой, убедилась, что в комнате больше никого и, списав все на усталость, продолжила путь. Но тут голос уже с явной примесью раздражения произнес:
— Я здесь. Нет, еще немного правее.
Я крутанулась на пятках и уставилась на стену, где висела большая картина с изображением пасущихся на лугу овечек и спящего под деревом пастуха. Сейчас животные встревоженно носились по полотну, а в самой гуще стада стояла дракониха с картины в коридоре. Она брезгливо придерживала юбку и ждала, пока путь освободится. Так и не дождавшись, отпихнула ближайшую овцу — та умчалась прочь, испуганно блея, — подошла к самому краю рамы и поманила меня.
— Что вы здесь делаете? — удивилась я. — Это не ваша картина.
— На одно слово, принцесса.
— Слушайте, а это не может подождать до утра? Я так устала, всего пару часиков посплю и…
— Нет, — отрезала она.
Я бросила тоскливый взгляд на кровать, так и манящую зарыться в перину, вздохнула и подошла к полотну.
— Ближе.
Я повиновалась.
— БЛИЖЕ.
Еще полшажка.
Внезапно она схватила меня за волосы, притянула к самой картине и прорычала:
— Где это ты всю ночь шлялась? А ну, отвечай!
— Отпустите! Что вы делаете? — Я дергалась, безуспешно пытаясь высвободить волосы. Увидев, что они испачканы масляной краской, простонала: — Я ведь только-только голову помыла…
Но дракониха лишь крепче вцепилась.
— Признайся, ты на него глаз положила, едва порог переступив?!
— Вы о ком? Сдался мне ваш дракон!
— При чем тут Якул? Я об Атросе.
— А Атрос тут при чем?
— Нет, вы только поглядите! — всплеснула свободной рукой дракониха. Не знаю, к кому она обращалась: на рисованной полянке были лишь овцы (спящий пастух не в счет), а в комнате только я. — Еще и святую невинность из себя строит. Да ты посмотри на себя, во что одета, распутница!
— Это ночнушка, — запротестовала я и тут же вскрикнула, потому что она намотала волосы на кулак и с силой дернула.
— Еще станешь отрицать, что таскалась с ним всю ночь по замку и соблазняла самым бесстыдным образом?
— Конечно, стану! Точнее я таскалась, но не соблазняла. — Тут сорочка, как назло, снова сползла с плеча.
Дракониха с меня чуть скальп не сняла.
— Пустите, — взвыла я.
— И что такого он тебе там нашептывал, а, пташка-принцесса? О чем секретничали? Или, может, сразу перешли к делу, не стали тратить времени на болтовню?
Наверное, будь я чуть менее уставшей и запуганной, не нашлась, что ответить. Но я как раз достигла того состояния, когда в голову приходят самые безумные идеи. Меня осенило.
— О вас!
— Что?
— Мы все это время говорили о ваших с ним отношениях.
— Ты лжешь!
— Вовсе нет. Господин Атрос ужасно переживает, что вам приходится скрывать их.
Хватка чуть ослабла. Вывернув голову так, что заскрипели веки, я увидела, как скептицизм на лице драконихи сменился неуверенностью.
— Он прямо так и сказал: отношения?
— Разумеется! Вы же не думали, что он всего лишь легкомысленный призрак, который пользуется ситуацией, пристает к каждой особе женского пола и всячески избегает ответственности?
