Мысленно я покачала головой, подумав, что на того же Ларса или Фрэнка подобной реакции почему-то не возникало ни разу.
Всё. Хватит дурить.
– Надеюсь, я не оторвала вас от важных дел?
– Всё в порядке.
Водитель наконец отвернулся, позволив оценить свой безупречный, не менее мужественный профиль, а также заметить темный джемпер поверх хлопковой футболки с V-образным вырезом.
На несколько секунд воцарилась тишина. Чтобы не затягивать ее, я спросила:
– Вы не против, если мы проедемся по центру Солара?
Он кинул на меня короткий взгляд и кивнул.
Я пристегнула ремень безопасности.
– Хотелось бы поговорить.
Брови водителя сдвинулись, но комментария не последовало.
Задушевные беседы хороши тогда, когда они приносят пользу обоим собеседникам, а когда лишь утоляют праздное любопытство одного и выворачивают наизнанку другого, это уже называется иначе – допрос.
Филипп Дебюи, наверное, был одним из самых «нормальных» владельцев ножа: он никогда не изъявлял странных желаний, вел себя тактично, с достоинством аристократа, приглашал только по вечерам, просил сыграть с ним партию в шахматы, выпить бокал- другой выдержанного валлийского, иногда просил забрать вещи из химчистки или купить утренних газет. Далеко не молодой, наполовину седой, он всегда передвигался по своему особняку, опираясь на трость с металлическим набалдашником в виде орлиной головы. С тех пор как в автомобильной аварии, случившейся несколько лет назад, Филипп повредил колено, он редко самостоятельно ступал за порог, потому как сильно хромал.
Дэлл стал ему не то дворецким, не то помощником, совмещая в одном лице роль водителя (редко), товарища, которого можно попросить о помощи в домашних делах (время от времени), но чаще всего – именно собеседника.
В целом Филиппа можно было бы назвать вполне адекватным человеком, если бы не одно «но» – Дебюи болезненно любил задавать вопросы личного характера, копаться в прошлом, что-то выискивать, анализировать, по локоть совать руки туда, где им не следовало быть. Поначалу, узнав о том, что тот желает узнать историю появления ножа на свет, Дэлл даже обрадовался. Возможно, если старик поймет и прочувствует его ситуацию, поставит себя на его место, то пресечет подобное течение событий, вернув нож. И он с готовностью отвечал на многочисленные (не всегда приятные) вопросы, а по вечерам, стоя на пороге и собираясь уходить, ждал, что сейчас Дебюи принесет заветный предмет и скажет: «Держи, парень, ты его заслужил, и теперь он твой». Но по какой-то причине, несмотря на обилие душещипательных бесед, Филипп этого не делал, и вскоре Дэлл возненавидел вопросы, равно как и рассказы о собственном прошлом.
А секретарша, похоже, решила возобновить добрую традицию.
Свое имя Дэлл назвал без проблем. Фамилию – с неохотой. На вопрос, можно ли называть его на «ты», кивнул.
Выехав на желтоватое в свете заката шоссе, «Неофар» пристроился в конец длинного ряда автомобилей, стоявших в пробке. Водители раздраженно курили, слушали радио или постукивали пальцами по рулю, ожидая возможности двигаться дальше. Скорее всего, у моста снова не работал светофор. Значит, до центра добираться минут двадцать, не меньше; за это время можно задать много вопросов.
Дэлл вздохнул и приоткрыл окно, вдохнул аромат теплого ветра, смешанный с выхлопными газами, и посмотрел на наливающееся на горизонте фиолетовым небо.
– Значит, ты подтверждаешь, что связан с этим ножом и из-за этого приехал сюда?
Он кивнул. Хотелось откинуть голову на подголовник, закрыть глаза и утонуть в тишине.
Девчонка, Меган, на секунду задумалась. Сегодня она выглядела опрятнее, чем вчера. Не такой чумазой.
– Знаешь, я долго думала о том, как можно было связать человека и нож, и пришла к странным выводам.
Дэлл все-таки откинул голову назад и закрыл глаза. По отношению к собеседнику подобный жест, наверное, выглядел грубо, но ему было плевать.
– Если бы простой смертный попытался тебе приказать служить рабом ножа, ты бы просто свернул ему шею. Или им…
