На город опустились плотные сумерки. Мимо прошла пара, выгуливающая на длинном поводке поджарого пса.
Мое сердце теперь колотилось так сильно, что, казалось, корпус раскачивался взад-вперед, как на волнах. Я повернулась к блондину.
– Дэлл. Пожалуйста, посмотри на меня.
Водитель повернул ко мне голову, и я встретилась с его привычным равнодушным взглядом.
– Я хочу, чтобы ты знал: то, что я говорю, я говорю в трезвом уме и твердой памяти.
На короткую секунду в голубых глазах мелькнуло удивление.
Сердце грохотало.
– Ровно через две недели я отдам тебе нож. В твое полноправное владение, и сделаю это добровольно.
Руки на руле напряглись; я увидела, как побелели костяшки пальцев.
Теперь он буравил меня взглядом, жег им, полосовал, раздирал на части, пытаясь выдрать из мыслей продолжение фразы. На мощной шее запульсировала жилка.
– Я обещаю, что сделаю это. Если хочешь, я подпишу любой документ, который подтвердит мои намерения. В этом случае, даже если со мной что-то случится, нож через две недели станет твоим. Хорошо?
Никогда в жизни я не видела такого количества эмоций, бушевавших во взгляде человека, как сейчас. Мощный, слепящий огонь надежды и тень страха, исказившие лицо. Неистовое желание получить нож обратно и неверие, что это наконец произойдет. Ни один взгляд на моей памяти не был столь давящим, столь пронзительным, столь напряженным.
Всего лишь за секунды атмосфера в салоне изменилась с тихой и ленивой на бушующую, пропитанную вихрями взметнувшейся в ожидании энергии.
– Я подпишу, – еще раз кивнула я и сжала сумочку.
Водитель осторожно, будто с трудом управляя собственным телом, разжал пальцы и медленно втянул воздух. Затем разжал губы и спросил:
– Что ты хочешь взамен?
Наши взгляды в очередной раз схлестнулись, и мне вдруг стало жарко. Сознание будто размякло, впиталось в происходящий момент и застыло в нем.
– Ничего.
– Просто приезжай по вечерам, общайся со мной. Побудь рядом, ладно?
Он смотрел на меня и не верил. Я видела это. Не верил, потому что желание показалось ему слишком странным, почти глупым.
Ну и пусть.
– Хорошо. Я сделаю так, как ты скажешь.
Я медленно опустила голову и выдохнула с облегчением. На секунду прикрыла глаза, пытаясь унять все еще скачущее галопом сердце. Затем повернулась к нему, несколько секунд наслаждалась смятением, царившим в безучастном обычно взгляде, а теперь уступившим место почти безумному блеску, и улыбнулась.
– Бумагу составишь сам. Я подпишу.
Он откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Пальцы вновь сжались на рулевом колесе с такой силой, что пластмасса скрипнула. Мне показалось, что ему тяжело дышать. Мощная грудь поднималась и опускалась неравномерно, почти рывками.
Всё, ставки сделаны. Однажды подарив человеку надежду, слишком бесчеловечно ее отнимать. Так что я подписалась.
Адвокат Хью Декарт, высокий, одетый в костюм-тройку мужчина с черными редкими волосами, прокашлялся.
– В договор внесены все пункты, которые, даже в случае если клиент изменит решение после подписания, позволят вам стать полноправным владельцем заявленного предмета. Здесь подробно разъяснены и оговорены все моменты: на случай кражи, потери, отказа от выполнения обязательств, форс-мажорных обстоятельств и смерти. Документ заверен сегодняшней датой и вступит в силу начиная с этого дня, даже если будет подписан завтра.
Декарт деловито положил эксклюзивную, именную ручку в раскрытый кейс, лежащий рядом с ним на софе, и выжидательно
