ли из страха. И связываться с вооруженными до кончиков ресниц союзниками Рейха командир эсминца не рискнул, поэтому в плане неприятностей ограничился только опечатанной радиорубкой. Вот и тащился теперь вместе со всеми, совершенно добровольно и удрать не пытаясь. Тут дело серьезное, начнешь дергаться – утопят для профилактики, благо старью времен прошлой войны много не надо. Правда, и командиру эсминца, и капитану лихтера было обещано, что, когда начнется заваруха, их немедленно отпустят. Приходилось верить, все равно особого выбора не оставалось.
С подводной лодкой дело обернулось малость сложнее. Для обеих сторон встреча оказалась полнейшей неожиданностью, но погода была хорошей, а субмарина шла в надводном положении, и обнаружили ее даже чуть раньше, чем она засекла объединенную эскадру. Нырнуть-то она нырнула, однако эсминцы уже вцепились в нее, как бульдоги, и принялись загонять на глубину. Японцы пробовали уйти, но их подводные лодки никогда не были чудом техники, и акустики эсминцев раз за разом обнаруживали противника. Глубинных бомб тоже не жалели, и кончилось все закономерно – большим воздушным пузырем и пятном масла диаметром метров в сто.
Несмотря на то, что обмен мнениями закончился в пользу итало-советской эскадры, выводы были сделаны, и не самые утешительные. По сути, у подводной лодки имелись неплохие шансы ускользнуть, и только случайность да бдительность заметившего ее сигнальщика позволили эскадре сохранить инкогнито. Рассчитывать же на случайность постоянно как-то не хотелось, а потому, окончательно убедившись, что японцы все же потоплены (двухчасовое патрулирование на месте последнего контакта и изувеченный чудовищным давлением труп японского моряка, выброшенный на поверхность, сочли несомненными доказательствами успеха), эскадра двинулась дальше уже в ином ордере. Выставив перед собой жиденькое охранение из эсминцев и днем постоянно держа в воздухе пару гидросамолетов, командующий рассчитывал если и не избавиться вовсе от риска обнаружения, то, во всяком случае, хотя бы уменьшить его вероятность.
Самым обидным с точки зрения резко подтянувших дисциплину итальянских моряков оказалось, что по пути им больше никто не попался. Да Зара оставалось только мужественно сохранять каменное выражение лица – критиковать адмирала, конечно, не осмелятся, но шепотки за спиной не скроешь. И он дико завидовал при этом своему русскому коллеге, у которого подобных проблем не возникало в принципе – службу в советском флоте несли что надо.
Интересной он, кстати, был личностью, этот контр-адмирал Селезнев. Да Зара навел справки, и русские отнеслись к такому любопытству с пониманием, предоставив всю необходимую информацию. Молодой, ему не исполнилось еще и сорока. Впрочем, в СССР это удивительным не выглядело – там молодых хватало повсюду. Русские поощряли храбрость и талант. Правда, и за ошибки спрашивали жестко, порой до жестокости.
Конкретно этот начинающий флотоводец карьеру свою выстроил в прошлую войну, когда с двумя эсминцами конвоировал войсковые транспорты и нарвался на американский рейдер. Крейсер, правда, был так себе, но эсминцы против него все равно не плясали. Однако командир соединения, капитан третьего ранга Селезнев, посчитал иначе и продержался больше часа, показав не только храбрость, но и тактическое мастерство. В конце концов, американец все же сумел выбить обе «семерки»[1], но пока он с ними возился, конвой успел рассредоточиться, а вскоре подоспели и самолеты, поднятые с береговых аэродромов. Заработав бомбу, начисто смахнувшую ему дымовую трубу, крейсер отступил, а эсминцы с трудом добрались до ближайшего порта. Тем не менее, при таком соотношении сил результат выглядел однозначно в пользу русских. И Селезнева заметили.
Войну он закончил уже капитаном первого ранга и командиром дивизиона эсминцев, благо их, с учетом трофеев, стало даже больше, чем хотелось бы. Героя, правда, не получил, но и орден Ленина на груди смотрелся неплохо. Ну, а так как возраст не успел еще убить страсть к авантюрам, то Селезнев стал одним из основных авторов их дерзкого плана. Соответственно ему, как старшему по званию из «заговорщиков», и доверили командование, повесив для солидности очередные погоны. Чтоб, значит, перед итальянцами стыдно не было… Или грудь в крестах, или голова в кустах, и поставивший на этот план слишком многое контр-адмирал намерен был сполна использовать выпавший шанс. Поэтому неудивительно, что своих людей он держал в строгости и учения проводил едва ли не каждый день. С точки зрения боевой подготовки советские моряки явно превосходили итальянских, и Да Зара, скрепя сердце, вынужден был это признать.
В четвертый раз эскадру обнаружили в точности там, где и предполагалось – как раз на подходе к славному городу Сингапуру. Но если Да Зара, Селезнев и командиры кораблей ожидали этой встречи, готовились к ней, ночей, можно сказать, не спали, то для японцев она оказалась полной неожиданностью. И было, от чего.
Город Сингапур, хороший порт и первоклассная военно-морская база, достался в свое время японцам поразительно легко. Островитяне, уверенно развивающие наступление в Юго-Восточной Азии, стремительно захватывали оставшиеся бесхозными британские колонии. Метрополия рухнула, и в этих местах воцарился бардак, которым грешно было не воспользоваться. Немцы,
