пять вполне солидных стотридцатимиллиметровых орудий, ну и, в конце концов, их просто было двое. Океан огласился громом артиллерийской канонады, и через полчаса все было кончено. Большое корыто тонет долго, а маленькое, вроде эсминца, наоборот, быстро…
Храбрый японский эсминец, отказавшийся спустить флаг перед лицом превосходящего противника, погиб напрасно. Двадцать миль – не такое уж большое расстояние, но дождь хорошо скрадывал звуки, а все каналы радиосвязи надежно заглушили мощные станции подавления линкоров. Их в свое время разработали для нужд германского флота по приказу адмирала Лютьенса, а впоследствии технологию передали союзникам. Не всем, разумеется – французы и итальянцы получали готовые установки из Германии, а японцы их характеристик и вовсе не знали. Свои производили только русские, и, несмотря на скептическое отношение к ним некоторых чиновников от флота, сейчас это оборудование весьма пригодилось. Треск помех, более всего напоминающий сильную грозу, не насторожил радистов в Сингапуре, а потом стало уже поздно.
Запоздало поднятые по тревоге артиллеристы фортов отреагировали на нагло входящие в порт советские линкоры с заметным опозданием. К тому времени часть батарей, не успевших сделать ни единого выстрела, уже превентивно привели к молчанию бьющие в упор двенадцатидюймовые орудия. Когда-то, в момент строительства кораблей, это были самые длинноствольные в своем классе артиллерийские системы, и даже сейчас они не утратили своей чудовищной мощи. Там, куда били русские снаряды, полыхал, казалось, даже камень. А линкоры уже прошли дальше, оказавшись в мертвой зоне для японских батарей.
Однако первую скрипку в сегодняшнем оркестре играли даже не эти гиганты. Прячась за спинами толстошкурых мастодонтов, в порт лихо влетели крейсера и эсминцы. На палубах их было тесно от людей, стоящих так плотно, что яблоку некуда было упасть. Боевые корабли несли десант и, лихо подходя к причалам, высаживали его с максимальным комфортом. Японцы же не успевали организовать нормальную оборону – не слишком многочисленные, но куда более крепкие физически, отлично вооруженные и подготовленные, русские солдаты быстро растекались по территории порта. Давя разрозненные группы пытающихся организовать хоть какой-то отпор японцев, они стремительным броском овладели административными зданиями, складами, а главное, стоящими у причалов кораблями, экипажи которых в большинстве находились на берегу, в казармах. Эти самые казармы артиллерия кораблей разнесла вдребезги почти сразу. Еще один бросок – и те батареи, что не были еще уничтожены, пали от удара с тыла. Путь был открыт, и в порт, один за другим, начали заходить основные силы флота.
Немного пришедшие в себя японцы попытались все же организовать какое-то подобие обороны, но было уже поздно. Русские успели захватить удобный плацдарм, на который быстро и слаженно высаживались основные силы. Численность же десанта – и это стало для японцев неприятным сюрпризом – значительно превосходила все, что мог выставить гарнизон Сингапура. Единственным шансом оставалось использовать авиацию, но в дождь с раскисших аэродромов взлететь было крайне сложно. Правда, имелась и нормальная полоса, но тех, кто попробовал на нее вырулить, тут же расстреляли барражирующие над аэродромами «Яки». А потом подошла и пехота – места базирования авиации являлись приоритетной целью.
Битва за Сингапур, которой так и не суждено было стать эпической из-за дезорганизованности японцев (на что, впрочем, штурмующие не жаловались), продолжалась несколько часов и стала первой по-настоящему серьезной победой союзников в этой вой не. Как только о ней было сообщено в объединенный штаб, эфир будто взорвался, и дождь орденов и званий посыпался на всех – и на советских солдат и матросов, и на итальянцев. Участие последних выглядело далеко не столь значительным, и большинство было просто на подхвате, а то и вообще не успело к основным событиям. Однако наверху не стали разбираться – победа в Сингапуре стремительно превращалась в масштабную пропагандистскую акцию, а для нее требовался героизм. Желательно – массовый.
Надо отдать должное Да Зара, он не пытался приписывать себе чужих заслуг, и Селезнев уже к вечеру получил сообщение, что Звезду Героя честно заработал. Впрочем, обоих адмиралов это волновало постольку поскольку. На них сейчас висели изрядно пострадавший и местами весело полыхающий город, полуразрушенные береговые батареи, разномастные трофеи… Последними, кстати, стоило гордиться.
Наверное, впервые за всю историю существования японского флота его корабли достались врагу. Не то чтобы много – но и немало. Четыре эсминца, очень неплохие для своего класса корабли, три подводные лодки и даже крейсер. Старое корыто, построенное еще до Первой мировой, но, тем не менее, самый настоящий крейсер. И всего-то две дыры в борту… Плюс разномастные катера, транспортные корабли, танкеры. В общем, красиво!
Увы, в каждой бочке меда при желании можно обнаружить ложку дегтя. Конкретно здесь и сейчас его имелся целый половник. И заключался он в том, что использовать все это хозяйство не получалось. Все же японцы, строя свои корабли, развили и собственную, уникальную школу кораблестроения. И справляться с их техникой ни советские, ни куда более грамотные в этом плане итальянские моряки просто не умели. Да и не было в резерве достаточного количества народу, чтобы сформировать экипажи. Правда, из Ленинграда пообещали прислать людей, но когда это еще будет? И как это сумеют провернуть, учитывая, что очень скоро
