его злость.
– Но, я так понимаю, кое-что вам все же удалось выяснить? – поинтересовался Борман. – Иначе вы вряд ли бросили бы дело на полдороге.
– Удалось… Тот лейтенант, адъютант профессора – он стойкостью своего патрона не обладал. Пара хороших ударов по морде – и сведения посыпались из него, как горох из рваного мешка. Правда, и знал он немного.
Петров с Борманом синхронно бросили взгляд на руки Менгеле. Нет, чистые, костяшки не сбиты. Сильные, но в то же время ухоженные руки врача. Менгеле как-то проговорился, что раненых с поля боя ему доводилось вытаскивать самому, и в это охотно верилось. Но вряд ли он опускался до самоличного избиения пленных. Скорее, кивнул кому-нибудь из солдат. Подчиненные Кузнецовой, находившиеся при нем неотлучно, японцев ненавидели, и котлету из любого желтолицего сделали бы, глазом не моргнув.
– И… что?
– Лучше, чем могло бы быть, но хуже, чем хотелось бы. Если кратко, основные результаты их работы здесь, в машинах. Архивы, образцы… Так что самое необходимое у нас в руках. Хуже другое. На базе осталось несколько тонн готовой продукции. Фарфоровые бомбы с вирусами. Этого достаточно, чтобы… В общем, если честно, я не знаю, для чего этого достаточно, – развел удрученно руками Менгеле. – Но если эту дрянь распылят в тылу наших войск, последствия будут жуткими. Гибнуть будут не китайцы, а наши солдаты.
– Сколько их там осталось, при складах? – деловито поинтересовался комполка.
– Много. Человек двести, и среди них часть специалистов, которые, собственно, и должны заниматься активацией своих игрушек. Но плохо даже не это. В течение ближайших часов сюда подойдет подкрепление. Лейтенант не знает точно, сколько и когда.
– Стало быть, надо захватить объект и, желательно, уничтожить его начинку до того, как они подойдут. Здесь такой кавардак, что подкреплением может оказаться и взвод, и дивизия.
– Именно так, – кивнул Менгеле.
– Ну что же, тогда вызываем подкрепление и авиацию, чтобы вывезти все это. Второй батальон я отряжу для охраны, пускай отконвоируют грузовики куда подальше. А пока… Повоюем, товарищи офицеры!
Штурмовать базу Отряда 731 оказалось даже проще, чем они думали. Японцы, может, и готовы были к обороне, особенно после того, как до их ушей донеслись взрывы и звуки выстрелов с дороги. Вот только на то, что против них выйдет несколько десятков советских танков, никто не рассчитывал. Их смяли прежде, чем кто-либо успел опомниться. Правда, неплохо замаскированные противотанковые пушки успели дать несколько выстрелов и даже попасть – промахнуться на такой дистанции вообще сложно. И успех у них был. В одном экземпляре. Снаряд, попав в правую гусеницу одного из ИСов, сумел заставить танк остановиться. Все остальные же лишь бессильно щелкали по броне, в современной войне их тридцать семь миллиметров выглядели несерьезно.
Петров шел в головном танке. Когда ты растешь по службе, у тебя все меньше возможности так нестись впереди всех. Это взводный идет вперед и отвечает лишь за своих людей да за поставленную задачу, а комполка должен работать головой, управляя сложнейшим механизмом своего подразделения. Но сейчас был как раз такой случай, когда можно было позволить себе возглавить атаку и лично намотать врага на гусеницы.
Танк с ревом идет вперед. Орудие не стреляет, для него попросту нет достойных целей, зато пулеметы бьют безостановочно, выкашивая вооруженных неуклюжими винтовками японцев, сметая орудийную прислугу, до последнего пытающуюся отбиваться у своих жалких пушчонок. Вот одна попадает под гусеницу и с отвратительным скрежетом превращается в железный блин, смятая чудовищным весом боевой машины. Тараканами бросаются в сторону артиллеристы – и падают, сметенные пулями. Хотя нет, не все. Один бежит вперед, пригнувшись и быстро-быстро перебирая ногами. В руках – деревянный ящик. Пулемет заливается длинной очередью – и вдруг японец исчезает. Лишь через секунду приходит понимание – смертник, и пуля ударила прямо в мину, которую этот коротышка держал перед собой.
– Внимание, смертники!
Как хорошо, что во всех танках есть радиостанции. В бою это превращает полк в единый организм, не давая ему распасться на отдельные машины. Еще лет десять назад, даже меньше, о такой роскоши и мечтать не приходилось, теперь же – норма. Вот и сейчас тяжелые машины начали двигаться куда осторожнее, засыпая свинцом любой подозрительный холмик. Еще несколько взрывов – стало быть, не единственный смертник нашелся. А потом все как-то очень резко закончилось, и лишь горящие обломки напоминали о том, что только что здесь шел бой.
Подполковник ловко, привычно выбрался из танка, осмотрелся. Похоже, и впрямь все кончилось. Повсюду сновали солдаты, слышалась знакомая речь – русская, немецкая. Подошел Борман:
