были начеку. Но где и как – никто предугадать не мог. Эти пришлые выскочки серьезно зарвались, и поставить их на место было делом времени. Подходящего времени. Уэс поднял трубку и набрал номер. Ответили моментально.
– Уэсли? Где тебя, черт возьми, носит?! Эти ублюдки устроили бойню прямо в «Обсидиане»! – Женский голос на том конце провода звенел от волнения и гнева.
– Виктория, позови отца, – ответил Уэс, благоразумно игнорируя вопрос о своем местонахождении.
– Его нет. Но он велел передать, чтобы ты занимался своей задачей и не светился сейчас ни в каких разборках. Ты слышишь? Не вздумай ехать в «Обсидиан»! И что это за задача такая, о которой я не знаю?
Уэс недовольно поджал губы. Покровительственные нотки в ее голосе не вызвали ничего, кроме раздражения и желания поскорее закончить разговор.
– Поговорим позже, не по телефону, – спокойно, чтобы не выдать эмоций, сказал он.
– Когда? Когда позже? – не уступала Виктория. – У тебя постоянно какие-то срочные дела!
– Завтра, Вики. Обещаю. – и Уэс положил трубку прежде, чем она успела возразить или спросить еще что- нибудь.
«Они таки решились… – пробормотал он сам себе. – Вот дерьмо!» Все грозило выйти из-под контроля. Первоначальный тщательно продуманный план мог полететь к чертям, а все из-за того, что Патронам вздумалось устроить показательную вендетту! Теперь к «Обсидиану» наверняка стянули половину городской полиции. И раз вызвали Катарину, среди копов будут еще и уравнители. Вырваться из оцепления будет ох как непросто.
Катарина… Мысль о ней заставила Уэса отвлечься от проблем кланов. Чуть ли не впервые в жизни он почувствовал себя растерянным. Рано лишившись родной семьи, он твердо знал, что должен найти виновных. И нашел, спустя годы, но нашел. С тех пор никто не посмел бы перейти ему дорогу. Когда захотел стать кем-то значимым, добиться большего, то осознавал, чем готов пожертвовать ради цели и за какие ниточки нужно дернуть. И добился. Дьявол, ведь он когда-то захотел Катарину и точно так же получил ее! Но сейчас… что делать сейчас, Уэс не знал. Наплевать бы на указание, сорваться в «Обсидиан», проследить, чтобы с ней все было в порядке… и подставить под угрозу то, над чем работал последние месяцы. Глупость? Скорее всего.
С другой стороны, если Катарина выйдет из игры, то его работа и вовсе потеряет всякий смысл. А может, и не только работа. Уэс старался не думать о том, что значит для него эта женщина. Сильная, без сомнения опасная, но надломленная внутри. Она была как шоколадная конфета с горькой начинкой. Иногда мужчина ловил затаенную, глубинную боль во взгляде Катарины, и, как назло, понимал ее причину слишком хорошо, слишком близко. А она ничего не говорила, ни словом не обмолвилась. Уэс втайне желал и ждал, когда она раскроется перед ним, и в то же время молился, чтобы молчала и дальше. В глубине души мужчина чувствовал, что пропадет, если Кати решится довериться ему. Просто не сможет поступить как должен.
Уэс глубоко вздохнул, будто перед прыжком с высоты. Единственное, что знал наверняка, – что не сможет спокойно сидеть у нее дома, пока где-то там ей угрожает опасность. Пусть он рискует и поступает глупо, но это осознанный риск. И правильная глупость.
* * * Сознание возвращалось постепенно и мучительно. Трудно шевелиться, трудно думать, трудно дышать… Сколько пролежала на холодном полу подвала? Пару минут или несколько часов? Когда очнулась, перестрелка на верхних этажах еще продолжалась, но я предположила, что скоро все закончится. Даже сквозь обморок почувствовала, когда другие уравнители отпустили Аспект. Мы применяем способности лишь в самых крайних случаях, когда не остается другого выбора. Или, если дано разрешение на лишение преступника магии, но это уже официальная процедура, что-то вроде казни. Фактически мы делаем из людей калек… маги говорят, убийство милосерднее. Наверное, копы получили предупреждение Лекса и решили, что настал тот самый крайний случай. Интересно, как справился со способностью мой напарник? И где Элиас?
Я приподнялась на локтях и осмотрелась. Темная энергия ритуала рассеялась вместе с магией создателя – лича. В подвале царил обычный полумрак. Элиас растянулся в десяти футах от меня. Он лежал на спине и крепко прижимал дробовик, как старый солдат, не пожелавший расставаться с оружием. Его грудь медленно и равномерно вздымалась. Мне вдруг захотелось прижаться к нему, чтобы хоть немного согреться. От озноба сильно тряслись руки, да и все тело. Если бы пришлось сейчас защищаться, я не попала бы даже в лошадь с пяти шагов. Именно по этой причине, согласно инструкции, к уравнителям должен быть прикреплен обычный полицейский. Этим правилом мы с Элиасом вынужденно пренебрегли.
Подвал представлял из себя длинный зал с высокими потолочными сводами, разделенный шестью уютными нишами – по три с
