– Минимум сутки.
– Поздно. Не успеют. Да и не смогут без нас ничего.
– А другие боги?
– Они сейчас создают преграды для движения орд чуждых тварей в другие города. Это требует сил.
Я оглядел созданный Марой город. Маленькие домики серого цвета стояли вперемешку с крохотными деревьями. По тоненьким дорогам ездили машинки. Люди, живущие вдали от окраин, поближе к центру, еще не узнали об опасности и вели обычную жизнь. А периметр уже замер.
– Товарищ полковник, подскажите, а где дом Анны Игоревой?
Белкин поднял на меня взгляд, а потом ткнул в западный пригород, расположенный рядом с аэропортом. Он находился за чертой силы духов и к тому же был обведен неровной красной линией.
– Это что? – мгновенно севшим голосом спросил я.
– Это зона поражения ядерного удара.
– Но ведь они уничтожили военный аэродром, а не гражданский. Как так?
– У них взлетные полосы общие, – ответил Белкин. – А коттедж Игоревой всего в двух километрах оттуда. Мне жаль.
– Там Аня, Оксана и дед. Они могли выжить?
– Сомневаюсь, – тихо ответил Белкин.
В глазах потемнело, пол шатнулся под ногами. Я обвел ошарашенным взглядом всех присутствующих. Духи равнодушно разглядывали город, словно не смерти людей обсуждали, а пересчитывали ущерб на складе с аккумуляторами, впрочем, так оно и было.
Александра, молча сидевшая все это время, стискивала черепок в косичке. Это превратилось в ее новую привычку. Не знаю, какие мысли у нее были, но бледное, как лист бумаги, лицо намекало на сильный стресс.
Фотиди хмуро фотографировала на смартфон необычное изображение города, делая пометки.
Кузнецов вместе с подоспевшими офицерами помогал унести убитого Марой адъютанта. Его смерть никак не шевельнула струны моей души. Словно он не человек был, а лишь декорация к этому спектаклю. Казалось, он сейчас встанет и раскланяется, а остальные начнут хлопать талантливой актерской игре. Но он был мертв по-настоящему. Такое уподобление бездушной нечисти пугало. «Что для нас люди, – говорили они. – Капля, что падает с ветвей древа мира. Родился, вырос и умер в один короткий миг».
Я снова глянул на проекцию города и стоявших около нее. Одна из берегинь молча смотрела на меня, а увидев, что я заметил ее внимание, кивком указала на стол с разложенными там артефактами. Те так и остались лежать, забытые в этой суете. Я не сразу понял, что она хочет показать, а когда дошло, рывком бросился вперед за лучиной Мары. Я схватил медную пластинку, достал иглу и нацарапал на красном металле короткое имя «Аня». Короткий поток силы зажег кончик лучины, и та загорелась слабым дрожащим пламенем, но не гасла.
Она жива! Жива!
Я схватил красную бархатную скатерть за углы и связал кончики, так что образовался мешок, в котором оказались все плашки и маленькие чурочки идолов. Пригодятся.
– Ты что делаешь? – резко спросил Белкин, обернувшись на шум.
– Спасать их еду.
– Один?
– Если надо, то один.
– Там сейчас ад. Ты не сможешь.
– И что? Мне сидеть сложа руки? Чего ждать? Пока само все решится?
– Я не отпускаю тебя.
– Когда вернусь, напишу рапорт об увольнении.
– Ты не вернешься.
– Нет так нет. Но сидеть тоже не буду. Там они ждут помощи.
Я развернулся и зашагал к выходу с мешком в руке совсем как злой Дед Мороз, которому не налили на утреннике.
– Подожди! – раздался голос Александры.
Я обернулся. Она бежала ко мне по ковровой дорожке, по которой еще недавно ступали боги.
– Я с тобой, Посрединник, – произнесла она, назвав прилипшим прозвищем.
