Мертвяки, отставшие от кабана, безвольными манекенами рухнули на щебень. Я нанес удар следом, но не тот, что применила Ангелина, а направил рассеянную в объеме энергию. Из-за небольшой завалившейся постройки начал подниматься столб черного дыма. Заклинание подожгло все, что могло там гореть. Конечно, до саблезубого духа охоты мне было далеко, но полезную вещь грех не применить. Если некромант был оглушен, а не мертв, то пламя должно было его добить.
Кузнецов, тяжело дыша, поднял куртку и бросился к руинам, лежавшим с противоположной стороны от нас.
– Ты куда?! – заорал я вслед.
– Там еще одна тварь! – донеслось в ответ.
– Не лезь в одиночку!
– Справлюсь! Голыми руками угроблю!
Он бежал шумно по щебню, осколкам шифера и ломаным доскам.
– Дурак, – брякнул я себе под нос и добавил для Фотиди: – За Белкиной глянь, я этого прикрою.
Ангелина трясущимися от перенапряжения руками забросила в рот ириску и кивнула мне. Я побежал следом за Николаем. Около двухсот метров пришлось осилить, прежде чем удалось нагнать Кузнецова. Тот уже пинал какое-то белесое обнаженное человекоподобное существо, лежавшее в позе эмбриона у рухнувшей стенки. Оно даже не сопротивлялось. Я зажмурился, перейдя на аурное зрение, а потом бросился на помощь:
– Коля, стой! Остановись! Коля!
– Не мешай, я урою этого кровососа! Ненавижу этих ублюдков! Он еще и на этих работает! Тварь! Все они твари!
Я схватил дружинника за шиворот и только с помощью телекинеза смог откинуть от тощей жертвы. Он вскочил с земли, сверкая бешеными глазами:
– Ты что?!
– Иди к черту! – заорал я и наклонился к вампиру, голову которого легонько приподнял:
– Света, ты как? Ты меня слышишь?
Глава 37
Я отнес Светлану к нашим девочкам. За это время с ними ничего не произошло. Белкина дрожащими руками обтерла бледной вампирше покрытое ссадинами и кровоподтеками лицо. Кузнецов, шумно сопя, наблюдал за всем этим действием исподлобья. Не знаю, насколько велика была его ненависть к ночному народу, но не помешало бы это нашим делам.
– Я так поняла, – начала Ангелина, – к нашему командиру вся эта ерундовина потусторонняя липнет как мухи на мед. – Она начала перечислять, демонстративно загибая пальцы: – Сначала была Ольха-На-Краю-Обрыва, то есть маленькая лесная девчонка, умеющая превращаться в зверей и не понимающая ни слова. Потом наша незабвенная утопленница Оксана. Это два. Третьим стал домовой. А четвертым – доисторический уж.
– Не дерз-з-зи, дев-в-ва, – прошипел полоз, показав голову из-под моего воротника, – я старш-ш-ше тебя на миллионы лет. И гораз-з-здо с-с-сильнее.
– Проку от твоей силы, если спишь постоянно, свернувшись калачиком.
– С-с-сопли не намерен вам вытирать.
– Ой, да ладно, – отмахнулась от него Ангелина, а потом продолжила перечислять: – Пятым стал древний призрак, непонятно как покинувший обитель мертвых. Теперь еще и вампира выхаживать будем. Не многовато ли на одного?
– Пока вытягиваю, – ответил я.
– Ее надо убить, она зло, – произнес Николай, с нажимом водя пальцами по рукояти своего обреза.
Он так и не использовал это оружие в недавнем бою, ограничившись гранатами.
Я нахмурился, а потом подошел к нему, медленно сжав в кулаке край воротника его куртки, и притянул его к себе.
– Значит, слушай внимательно. Тебя никто со мной силой не тянул. Если не согласен, можешь проваливать, но этого конкретного вампира я беру под свою опеку. И ты пальцем ее не тронешь. Тебе понятно?
Кузнецов не ответил, молча сверля меня взглядом.
– Ты меня понял?! – громче переспросил я, встряхнув его.
– Понял, не тупой, – ответил он, рывком отцепив от своего ворота мою руку. – Только смотри, не пожалей потом.
– Это будет моя и только моя проблема.
– Это общая проблема, – возразил Николай. – Она враг и всегда им будет.
Я не ответил, лишь развернулся и поднял Свету на руки, а затем шагнул в сторону замершего от любопытства ворона. Птицу, наверное, можно было тоже причислить к прилипшей ко мне нечисти, раз он сказочный да говорящий.
