окружающий мир. Белкина медленно качалась на сиденье сломанного стула, и, беззвучно шевеля губами, вспоминала морзянку. Именно ей предстоит вести прием и передачу сообщений, выплескивая импульсы силы в пространство.
Следующей стала незнакомка. Она неподвижно сидела напротив меня и смотрела на огонь с отрешенным взглядом. Я облизал пересохшие губы и заговорил:
– Ты о нас знаешь, а мы о тебе нет. Что ты за человек?
– Я не хье, – грубо ответила она.
– Хорошо. Что ты за дух или божество? – спросил я, стараясь понять говорящую.
– Я не деэ.
– Тогда кто же ты?
Глава 38
Костер бросал тени на окружающие нас руины, создавая гротескные фигуры, которым хотелось жить собственной жизнью. Но законы мироздания запрещали это. От этого тени еще злее корчились, словно пытаясь причинить вред своим хозяевам.
Вопрос, адресованный странной парочке, был сродни этим теням. Он взбудоражил сознание. Гости не были ни людьми, ни живущими вне времени. Девушка окинула нас взглядом, наполненным смесью пренебрежения и надменности.
– Мир сложнее, чем его видеть вы, хье, – заговорила она, тщательно проговаривая слова. Сразу резануло по ушам употребление ею форм глаголов. Она могла их ставить только в несовершенном виде. И еще я понял, что слово «суть» означает множественное число глагола «есть».
– Все хье рождаться в этом мире. Все хье тянуть силу миросдання. Все могут дать ее светле деэ, Ясуням, таким, как Саварок, Маря. Могут дать ее малымь сутям. Хье родить, жить, а потом умереть. Куда дальше уходить хье? Он не таять в мире. Он уходить в Навь. Становить другим. Все живоя уходить в Навь. Навь делить на царства. С каждэ смерттю бытие хье проваливать от царства к царству, менять свои обличча. Царстваммя править Дасуни. Дасуни суть темны деэ в отличе от светлы Ясуней, что жить в Яви. Хье падать в Навь. Там их пользовать для блага, как пользовать тут Ясуни. Но в Нави жить не только Дасуни. Каждо царство иметь свои жители, которы служить свои володыкам. И я есть житель первого царства. Я есь бесь. Все беси есть дети великого Ящера, володыки перваго царства, господина подземных вод и глубинных недор. Все сыны и дощери его подобны ящерицам.
– Бесовка, – процедил Николай, найдя новое абсолютное зло, пострашнее вампирского.
– Меня именовать Лилитурани-Пепельный-Цветок, – с таким же нажимом ответила потусторонняя гостья.
– Ты отродье преисподней, богомерзкая тварь!
– Когда ты помирать, – холодно ответила она Кузнецову, – я спесально искать тя средь черных болот, лепить из тя ночне горшок, испражнять туда и бить все время, а ты благодарить меня за каждый миг пыток и униженнев. Две сотня лет жить хье в первом царстве, прежде чем пасть в следущще. Может, поболе, а может, помене, но ты помнить всяк миг.
– Тихо, Николай, – перебил я его и обратился к гостье: – И что вы забыли в нашем мире? Ведь не просто так житель нижнего мира явился в этот.
– В Явь? Да. Ты прав, Посрединник. Уже здесь идти в наши миры напасть. Отцу велено быть узнать, что твориться в Яви, он послать детей своих. Мы ближе всех к вам. Раньше остальных почуять беду. Хье. Вот основа нашего благоденства. Мы искать в черных болотах бесформенных и безликих павших и делать из них вещи. Живые вещи, что наполнять дом уютом. Стул, что сам близиться, когда ты хотеть сесть, стол, что сам класть вещи. Кровать, что обнимать тебя и шептать ночную сказку. Печь, что сама готовить. Посланец, что несет письмо другу. Много вещей. Но нечто ставить заслон, от которого павшие не мочь идти в Навь. Немного хье, утерять белково тело и ране быть в Яви, но это капля в бескраинных болотах. Тут же все те хье, что должны идти, но не здесь. Наша экономика, это слово вы применять к способу достиження благоденства, она рухнуть без хье. Не быть быта, не быть рабов, не быть товара в другие царства, не быть воинства. Мы быть слабы и бедны. Мы быть сами собирать ил черных болот и ловить червей на корм себе, как наши глупые предки. Я идти сюда и тут узреть новую силу, что хотеть отнять у нас Явь, отнять Навь. Сила эта чужда и Яви и всем царствам Нави.
– Эта сила не могла прийти из Слави? – уточнил я.
– Слави? Нет, хье. Славь – обитель всеродителя жизни. Это самая вершина падения хье сквозь Навь. Там он становиться никем, обретать себя частю всеродителя. Это вы звать словом «рай». Все они суть часть великого рода. Не мочь они быть из Слави. Никто в Слави не подумать худого для Яви. Да не так легко идти семь смертей и вернуться в Явь. Лишь по умыслу рода.
– То есть род впитывает в себя души? Питается ими?
– Глуп ты, хье. Все, когда-либо жить в Яви и идти сквозь Навь, становить в итоге единым. Не богом, но суть многогранно и
