– Аргентина и Венесуэла.
От испанцев донесся отчетливый скрип зубов… Если Аргентина вполне резонно воспринималась как «чемодан без ручки»[146], то Венесуэла была «лакомым кусочком».
– Ффу, – выдохнул император, – ну должны же вы понимать, что мне неинтересно возвращать ваши колонии за «спасибо». Кто их у вас отобрал? Англичане, французы, голландцы, португальцы, даже итальянские княжества отметились! Венесуэла же мне нужна как база для флота в регионе, расширять свои владения в Южной Америке я не собираюсь – «переварить» не смогу.
Испанцы замолкли, концепция «переваривания» заставила их задуматься… Померанский обменялся взглядами с Богуславом и Святославом. Сыновья выглядели свежими, хотя переговоры шли шестой час, и на Игоря накатил приступ гордости – экие они у него получились!
Переговоры шли несколько дней, но в конце концов предложения Померанского Дома прошли в полной мере. Кое-чем пришлось поступиться, но так – заранее подготовленными мелочами. Испанская сторона прекрасно это понимала, но «мелочи» выглядели достаточно внушительно, теперь они могли почти честно сказать своим сторонникам: «Мы сражались, как львы!»
Насчет того, что ему не нужны другие испанские колонии, Померанский даже не лукавил – врал. СЕЙЧАС у него планы на Аргентину и Венесуэлу. В долгосрочной перспективе из испанских владений еще и Мексика, ибо полезных ископаемых очень уж много. Но это задача для детей, а скорее даже внуков. ПОТОМ – планы разрабатывались на Аляску, Калифорнию и прочие американские владения России…
Нет, никакой агрессии и никакого захвата – Павел уже едва ли не прямым текстом стал предлагать Игорю свои американские колонии. Ныне это были земли с весьма неявными перспективами на ближайшие лет этак сто. Земли требовали притока людей, оружия, кораблей, денег, дипломатических усилий… И была недавно захваченная Персия, отдача от которой была на порядки больше – уже сейчас, а не через несколько десятков лет. Поэтому американскую программу русский самодержец потихонечку сворачивал.
– Ох и утомился! – протянул Святослав, когда переговорщики вышли. – Все все понимают, но из-за каких-то запятых столько копий наломали!
– Копий! – хмыкнул Богуслав. – Это еще цветочки.
– Да знаю-знаю, – замахал руками Адмирал Флота, – просто не мое.
– Не мое, – передразнил его отец, – как же! Сколько сам переговоров провел?
– Когда на вражеский город наставлены пушки моих кораблей, дипломатия резко ускоряется.
– Хм. Вся суть дипломатии…
«Подожгли» Канаду, теперь вот Испанию и испанские колонии… Осталось «поджечь» несостоявшиеся Штаты, и желательно бы – французские колонии, захваченные англичанами.
Особого «выхлопа» в виде отвлечения солдат на их «тушение» Рюген не ждал, но нарушение торговли можно было практически гарантировать. Англия в некоторых вопросах очень уязвима, и «сломанное» судоходство будет сильным ударом.
Достаточно неожиданным стал тот факт, что канадские индейцы выступили на стороне профранцузских канадцев. Не то чтобы англичане были сильно хуже… Но все-таки хуже.
Разница была во множестве мелочей. Так, французская колониальная администрация, даже если некоторые ее представители были протестантами, оглядывалась на Католическую церковь. А между прочим, «Права Человека» придумали как раз иезуиты… Да и сами канадцы: пусть они состояли по большей части из ссыльных, потомков ссыльных и вынужденных переселенцев, но Франция никогда их не бросала, тень Королевства всегда висела над колонией. Французские законы, равные… ну почти равные права индейцам…
И были английские колонии, которые основывали в значительной мере откровенные сектанты, которым не нашлось места в Англии. Вообще, многие колонии англичане основывали, по мнению попаданца, методом «сбрасывания с лодки». То есть высадили с корабля сброд и уплыли – выживайте сами. А как могут выживать религиозные фанатики, да вперемешку с каторжниками… Рюгена аж мутило при чтении некоторых документов: людоедство в английских колониях было делом рядовым[147], да и другие факты выглядели не слишком аппетитно.
Ну и как можно сравнить французские поселения, где властвовал Закон – один для всех, с незначительными поправками для индейцев, причем порой в их пользу![148] И английские, где индейцев уважали ровно до тех пор, пока те были сильнее.
Нельзя сказать, что поддержка французов индейцами была сколько-нибудь сильной, но она была, и это начало склонять чашу весов на сторону профранцузских сил.
