считавшуюся непревзойденной, да воздушный шар для корректировки огня…
Обстрел велся уже почти две недели, и потери осажденных были достаточно велики. Померанский регулярно изображал начало штурма, и османы не сходили со стен. Так что и потери под ядрами были у них солидные. Попытки же контрбатарейной борьбы были откровенно жалкими, слава османских артиллеристов осталась далеко в прошлом, и малейшие намеки на сопротивление были погашены в первую же неделю.
Ждали вылазок турецких войск из крепости, но, к огромному разочарованию Рюгена, так и не дождались. Видимо, командование османов сообразило, что для венедов их вылазка станет настоящим подарком судьбы.
Зато войскам Империи, ушедшим вперед, пришлось покрутиться: султан не стал концентрировать все войска исключительно на защиту Стамбула и послал вспомогательные войска задержать венедов. Толку от них было немного, но накрученные муллами и дервишами, да еще и под воздействием наркотиков[101], некоторые отряды сражались не щадя собственных животов – в том числе и буквально. Нередки были случаи, когда обдолбанный фанатик размахивал саблей, хотя у самого кишки лезли из распоротого брюха. Так что потери у христиан были…
Примерно через неделю осады у Игоря «отпросился» Ярослав.
– Отец, я тут все равно особо не нужен, а вот местность перед Стамбулом я помогу зачистить.
– Без тебя обойдутся, – жестко сказал отец.
– Не обойдутся, – спокойно, очень по-взрослому, ответил король Хорватии и эрцгерцог Австрии, мне НАДО, понимаешь?
– Поясни.
– Я могу пойти и без спроса, как самостоятельный властитель, но НУЖНО, чтобы я сейчас там воевал как один из членов Померанского Дома. Сказать мне… да и тебе, никто ничего не скажет, но если я там буду воевать, мое положение в Хорватии, да и на Балканах вообще, станет заметно прочнее. Да и Дому полезно.
– М-да, здесь ты прав, сын – все теперешние события войдут в Историю, в песни и сказания… Ладно, но я надеюсь, тебе понятно, что ты должен там ПРИСУТСТВОВАТЬ, а НЕ ВОЕВАТЬ? Клинок наголо – только в крайнем случае, когда выхода другого нет. Ясно?
Ярослав прерывисто, с каким-то поскуливанием, вздохнул – он был тем еще «адреналинщиком», но сказал очень грустно:
– Ясно… сам понимаю, что в прямом поединке мне соперники вряд ли найдутся, но в бою, да еще и с обкурившимися фанатиками, такого не будет. А рисковать собой я еще могу… но не так глупо. Но если будет возможность поединков, разрешаешь?!
– Разрешаю, – весело засмеялся император, – если без огнестрельного оружия противники, то хоть с тремя сразу.
К стенам Эдирне подскакал глашатай, выбранный на эту должность за знание турецкого и невероятно луженую глотку. Надрываясь, он стал орать в жестяной рупор про плен, сытную кормежку и работу в шахтах – за деньги! Аскеры в большинстве своем трудолюбием не отличались, так что поначалу желающих было немного. Но когда даже самые тупые поняли, что в плену лучше, чем в могиле, настроения переменились… После нескольких фраз в глашатая начали лететь стрелы из великолепных османских луков[102], и глашатай ретировался. Через час он появился у стены в другом месте, а затем еще… Таких глашатаев был добрый десяток, и стоявшие на стенах аскеры дословно знали предложения Империи.
Второго июня начался штурм Эдирне. Стройные колонны под прикрытием артиллерии двинулись в сторону города, чьи стены и валы давно уже превратились в руины. Померанский наблюдал за происходящим с воздушного шара. Для такого события в воздух подняли все пять, причем три из них предоставили художникам и летописцам – пусть запоминают для будущих поколений…
Впереди ходким шагом спешили гренадеры – мастера рукопашных схваток. За их спинами – «Волки» и пластуны, способные едва ли не бегать по стенам. Дайте им крошечный шанс, и под прикрытием гренадеров они мгновенно просочатся за спины туркам, после чего положение врага станет совсем скверным. Далее шли егеря, оказывающие поддержку передовым штурмовым отрядам метким огнем из нарезных ружей. Ну и затем уже пехота.
Грифич внимательно смотрел в подзорную трубу, не замечая, что ее оболочка сминается из-за чрезмерно крепкой хватки. Раздался скрежет, и подзорная труба рассыпалась. Присутствовавший здесь же генерал-майор Блюхер молча подал ему запасную.
Так… Гренадеры подошли к стенам и… ворвались! Следом влетели пластуны и прочие мастера «художественной резьбы». Егеря же остановились у проломов и пропустили вперед пехоту.
– Есть! – не удержавшись, воскликнул император, не отнимая трубы от глаза. Зрелище и правда было завораживающим: сейчас «Волки» и пластуны расчищали дорогу «царице полей», сражаясь в проломах.
Проломы взяты, а это самое главное. Дальше бои могут затянуться на несколько дней: если турки упрутся, придется штурмовать
