Слова «после вашей смерти» произнесены не были, но подразумевались.
– Остались ли в живых другие ваши сторонники?
– Разумеется. Баррак.
Конечно же о смерти подельника Сафирр оставался в неведении.
Мой гребень чуть приподнялся в жесте вежливого недоумения.
– И только?
– Сторонников не было, – твёрдо отвечал допрашиваемый. – Сочувствующие имелись.
– Имена! – Теперь вежливость и близко не проходила.
Восемнадцать имён. Все среднего возраста. Странно.
– Вы перечислили всех?
– Всех.
На этот раз врёт.
– Сафирр, вы в очередной раз меня недооценили. Человеческие маги умеют распознавать ложь в собеседнике. Они меня этому научили.
Тысячник всё ещё держался. Значит, надо добивать.
– Сверх того, я умею проникать в мысли собеседника. Обходится это недёшево, без крайней надобности делать не стоит, но, как мне кажется, сейчас может наступить как раз тот самый случай. Я вас слушаю.
Вот теперь полковник сломался. Я получил ещё девять имен. Эти старше.
– Стурр, можно задать вам два вопроса?
– Спрашивайте, но ответа не обещаю.
Ого, как смотрит! Не ровён час, дырку в чешуе взглядом проделает.
– Вы в самом деле думаете, что именно к этому месту подплывут человеческие маги с целью нападения?
– Я вовсе так не думаю. К сожалению, это точные знания.
Пауза.
– Это вы убили Великих?
Ох и непрост тысячник! От подобного врага нужно, к сожалению, избавляться. Не уверен, что даже клятва такого удержит. Но отвечать придётся, и не ради полковника – для моих рядовых. Только правда, ничего кроме.
– Сафирр, организация убийства Великих – лишь часть большой операции, и это связано с такими силами, по сравнению с которыми не то что я, сами Великие не более чем хвост дохлой ящерицы, не говоря уж о вас. Очень многие детали всей операции мне неизвестны. И уж поверьте: не имею никакого желания их знать.
Наступило молчание. Но полковник снова заговорил:
– Хочу высказать вам моё последнее желание… – Надо же, и у драконов этот обычай существует! – Умереть в хорошем настроении. Угостите порцией коричневого хлеба. – И ведь ещё раз сумел удивить. Силён!
– У меня такого хлеба нет.
– Я так и думал. У меня есть в сумке. Мою пещеру вы знаете.
– Да, кстати: кто ваша жена?
– Она со мной не полетела.
Не врёт.
– Хьярра, ты знаешь, что делать.
Дракона вернулась с полотняным свёртком. Интересно, откуда материя?
Назвать это хлебом было бы преувеличением. Сухие лепёшки или галеты – вот подходящее слово. Пачка не особо толстая, с десятка три ломтей.
Лепёшка была умята в долю секунды. Все молчали. Я внимательно смотрел, запоминая симптоматику. Подумалось, что на драконочку и на взрослого дракона наркотик может действовать по-разному.
Потоки поменялись значимо. Возникла уже знакомая область возбуждения в мозге, не идентичная, но похожая. Глаза у тысячника полыхнули молодым задором. Он улыбнулся от всей души: широко, открыто, беззаботно.
Маленькое «Чёрное пятно» подействовало безукоризненно. Почему-то я не пожалел энергии и произвёл очистку лично, жестом отогнав Фиорру. Мне показалось это важным.
Тело Сафирра было отнесено туда, где и предполагалось сжигать умерших – на аккуратно выровненную каменную площадку
