– Нет. Но для начала изложу факты.
– Валяй!
– Стурр поступил в школу с белой чешуёй. Это я помню прекрасно.
– Положим, и другие такие были, да хотя бы Харрф. – Согарр сам не заметил, как очутился в привычной для себя роли эксперта и критика. Умная жена на это и рассчитывала.
– По очень скоро все стали обретать цвет, кроме Стурра. Тот аж до начала третьего класса был белым.
– Бывают белые драконы.
– Верно, бывают. Но уже позже я опросила всех родственников. Они не слыхали о таком, чтобы до конца второго класса дракончик оставался белым, а потом вдруг поменял цвет. А ещё никто из моих знакомых и родственников никогда не слышал о пятнистых драконах. Уж не говорю о том, что и не видел.
– Редкое заболевание чешуи. – В голосе Согарра уверенности явно не хватало.
– О-о-очень редкое, – привычное и хорошо памятное всему классу ехидство пошло потоком, – настолько редкое, что на двадцать тысяч драконьего населения только один случай. Нет, какие там двадцать – клади все шестьдесят.
– Это откуда?
– Оттуда. Я спрашивала не только о живых, но и о тех, кто давно умер. А о магии жизни ты подумал? Наверняка ведь можно выкрасить чешую с её помощью. Вот и подозреваю, что к этому моменту Стурр её уже знал.
Согарр ненадолго задумался, но нашёл возражение:
– Отпадает. Мы все – и Стурр тоже – начали её изучать, когда уже школу закончили.
– И я бы так решила, да только олимпиады помешали. Я ведь в обеих участвовала.
Согарр чуть обиделся.
