– Если бы я хотел убить тебя, ты уже был бы мертв, поверь, – спокойно сказал незнакомец.
Ивейн не поверил. Он рванулся вперед, занося руку для удара. Без боя он не сдастся.
Воздух вылетел из легких, сердце сдавили невидимые тиски. Не преодолев и пары шагов, Ивейн упал на четвереньки.
– Ап… ап… – пытался он схватить ртом воздух, которого не было вокруг.
В висках жутко заболело. Перед глазами разрасталось черное пятно. Он скреб ногтями по камням мостовой, но не мог сдвинуться с места. Стало страшно. Ивейн чувствовал, как немеющие губы касаются друг друга, во рту ворочается распухший язык… Наверное, он пытался что-то сказать. Но не знал, что именно. На фоне черного пятна перед глазами всплыло лицо убитой девушки. Она тоже пыталась что-то ему сказать. Значит, вот он, этот момент. Сейчас он сможет лично заглянуть за завесу тайны смерти. От этой мысли стало спокойно. Боль стала отступать. Он готов умереть. Итак… Сейчас. Сейчас…
– Агх… – Воздух болью ворвался в легкие.
Ивейн стоял на коленях и кашлял. Потом его вырвало, потом он снова кашлял.
Незнакомец все время стоял рядом и смотрел.
– Вот видишь, – сказал он, когда Ивейн перестал кашлять, а лишь тихо хрипел, – если бы я хотел твоей смерти – ты был бы мертв.
Ивейн зачерпнул дождевой воды из лужицы и омыл ею лицо. Зачерпнул еще немного, прополоскал рот, выплюнул.
– Ка… какого хрена тебе от меня нужно?.. – прохрипел он.
Незнакомец улыбнулся. Ивейн не видел его лица, но чувствовал, что тот улыбается. Ублюдок.
– О, ничего такого, чего ты не хотел бы сделать сам, паладин Ивейн.
Откуда этот выродок знает его имя?! Ивейн вопросительно посмотрел снизу вверх. Что за чертовщина – он находился всего в шаге, не более, но не мог разглядеть лицо чужака. Будто оно все время было в тени. Тем не менее он почувствовал, что тот снова улыбается.
– Например, уничтожить Орден халду.
От неожиданности Ивейн даже потерял дар речи. Несмотря на абсурдность заявления чужака, на короткий миг он представил мир без Ордена. Ему не нужно будет бежать и скрываться. Не нужно будет бояться. Свобода. Полная и абсолютная.
– Ты безумец? – серьезно спросил он незнакомца.
Даже с такими способностями, которые тот только что болезненно продемонстрировал, ему не совладать с сотнями халду. Никто и ничто не сможет уничтожить Орден.
– Важнее другое, – ответил чужак, – достаточно ли безумен ты, чтобы предпочесть мучительную смерть шансу изменить свою ничтожную жизнь?
Боль молнией ворвалась в позвоночник. Она обожгла все кости, все суставы. На миг показалось, что глаза иссохли. Ивейн скорчился, не в силах даже закричать. Он повалился на бок. Тут же сапог незнакомца вмял его лицо в мостовую. Но эту боль Ивейн не почувствовал – она растворилась в наступающей агонии.
– Я мог бы долго убеждать тебя в том, что ты не прав, считая халду непобедимыми, – спокойно сказал его мучитель, – но мне совершенно не хочется и дальше мокнуть здесь, под этим ливнем. Я заглянул в твою душу и знаю, чего ты хочешь. Знаю это лучше тебя самого. Тебе понадобится время, чтобы все осознать и поверить мне, но это произойдет. А сейчас меня интересует одно: повиновение.
Сапог усилил давление и Ивейн почувствовал, как его зубы в приоткрытом рту скрежещут о камень.
– Ты будешь повиноваться?
– Да… – попытался сказать Ивейн, но вышло что-то вроде: «Гха».
Однако ответ, похоже, устроил мучителя. Сапог исчез, а боль прекратилась, будто и не было ее.
Ивейн, кряхтя, встал, сплюнул кровь. Что-то твердое мешалось во рту. Вначале он подумал, что это кусочек камня, но затем язык нащупал острую зазубрину. Ивейн выплюнул обломок зуба.
– Сейчас ты вернешься в Храм. Забьешься в свою келью и будешь прилежно играть роль деревянного болванчика. Ты забудешь о своих ночных похождениях и попытках покинуть Столицу.
Ивейн кивнул. Все что угодно, лишь бы этот безумец оставил его в покое. Память о боли была еще свежа. Все что угодно, лишь бы боль больше не возвращалась…
– Я скажу тебе, что делать, когда наступит время.
Ивейн помедлил. Кивнул.
– Хорошо. – И незнакомец протянул ему маленькую колбочку с жидкостью.
