– Ах… – тихо шепнула ему в ухо девушка.
Она была прекрасна даже сейчас – в момент своей смерти. Ее глаза удивленно уставились на него, словно она увидела своего убийцу только что. Губы, ярко-алые от его, Пулия, крови, искривились в подобии улыбки. Совесть больно кольнула его прямо в сердце. Какой же он все-таки мерзавец! На миг Пулию захотелось попросить у нее прощения, да что теперь толку? Затем девушка харкнула кровью ему в лицо.
– Сука! – Пулий столкнул с себя умирающую жрицу и вскочил на ноги.
Свободной рукой он протер глаза.
Ива сидела у стены, обхватив руками колени, и тряслась, как в лихорадке. А оракул уже стоял на ногах, лицом к нему. Если это вообще можно было назвать лицом. Не иначе как его владелец побывал в жутком пожаре. Одна половина являла сплошную массу узловатых шрамов, кожу лысой головы усеивали проплешины, сквозь которые белел голый череп. Да и другая сторона выглядела не намного лучше. Сморщенная и бледная, как у утопленника, кожа обтягивала челюсть неправильной формы, сильно скошенную набок. Вместо глаз – две пустых бездонных дыры. Темно-фиолетовые губы с размытыми границами обрамляли большой рот. В общем, можно сказать, что лица у старика почти и не было.
Пулий покрепче ухватил скользкую рукоять и шагнул в его сторону.
– Стой, – сказал оракул, и Пулий остановился.
Божественный голос… Единственное слово – и ни одной мысли не осталось в голове. Комната вокруг него начала вращаться. Кто он? Что здесь делает? Зачем держит в руке нож?
– Как невежливо, юноша, – укоризненно сказал старик, и Пулий почувствовал, как горят его щеки.
Как он вообще мог додуматься до такого?! Прийти в жилище этого доброго старца со столь дурной затеей! Он и сам не верил, что способен на такое. Да лучше он вонзит клинок в себя! Еще миг – и Пулий сделал бы это, но оракул снова заговорил:
– Ива, дитя мое, зачем ты привела сюда этого человека?
Пулий посмотрел на девушку.
Вот кто виноват во всем!
Эта лживая тварь одурманила его и подговорила совершить столь ужасное злодеяние. Сука! Вены вздулись на руке от напряжения – с такой силой он сжал рукоять кинжала. «Сейчас я покажу тебе, чего ты заслуживаешь!» Пулий уже видел, как вскрывает ее белое горло. Потом конечно же ему все равно придется убить себя, но эта тварь умрет раньше.
Ива встала на ноги, но так тряслась, что даже не могла ничего сказать. «Дрожишь, лживая бестия? Правильно! Сейчас я до тебя доберусь!»
– Ты знаешь, что нужно делать, – спокойно сказал оракул.
О да. Пулий знал.
Ничего на свете ему еще не хотелось так сильно, как прикончить ее. Ему хотелось убить ее больше, чем когда-либо хотелось есть или пить. Больше, чем хотелось дышать, больше, чем хотелось жить. Проклятье, как кружится голова…
Пулий сделал шаг к девушке, предвкушая свое наслаждение ее смертью. Та не пыталась убежать или сопротивляться – лишь стояла, дрожала и смотрела на него. Хорошо. Еще один шаг. Он занес окровавленный клинок для удара. «Да, тварь. Сейчас ты получишь сполна!»
Что-то мелькнуло совсем рядом. Пулий обернулся, но было поздно. Обнаженная фигура промчалась мимо него и прыгнула прямо на оракула. Вместе они упали на жаровню. Фонтаном брызнули во все стороны пламенеющие искры. Тлеющие угли рассыпались по полу. Один закатился так далеко, что попал под вязанку прутьев. Вязанка вспыхнула.
Оба: и старик и вторая девушка, которую Пулий считал мертвой, громко выли, словно соревнуясь, кто громче. Вцепившись друг в друга, они катались прямо по краснеющим головешкам.
– Дерьмо… – Пулий помотал головой.
Он чувствовал себя так, словно только что проснулся с жуткого похмелья. Голова болела и кружилась. Тошнило. Тут он понял, что стоит с занесенным для удара кинжалом, а прямо перед ним – закрывшая лицо руками Ива.
– Дерьмо… – Пулий хотел бросить нож, но вовремя спохватился и заткнул его за пояс: не стоит сейчас разбрасываться оружием.
В помещении вдруг стало слишком светло и слишком жарко. Пулий увидел, что горят уже несколько вязанок прутьев и сухих трав. А ненасытное пламя перекинулось на ближайшую стену. Огонь разгорался, вылизывая все вокруг себя быстрее, чем саранча пожирает посевы. Миг – и пламя стало выше человеческого роста.
– Дерьмо! – Остатки оцепенения испарились. – Ива! Ива! – Пулий потряс девушку за плечи.
