высокой, что через некоторое время место обстрела походило на поле пшеницы, только наподобие стеблей торчали смертоносные стрелы с оперением вместо колосков.
Словно рой насекомых обрушился на вражеских наездников. Всадники будто на всем скаку врезались в невидимую стену. Стрелы не выбирали жертв, разя всех подряд. Они без труда пробивали легкие доспехи. Денар услышал крики людей и ржание несчастных животных.
Раздался еще один залп. Полыхнули винтовки бойцов, замыкающих караван. Еще с десяток коней потеряли седоков. Последние вражеские всадники осознали ошибку. Попытались спешиться и спрятаться за лошадей. Но их уже ничего не могло спасти.
Все закончилось, не успев начаться.
С высоты это выглядело почти красиво. Багровый песок, на котором лежали маленькие скрюченные фигурки людей и животных.
– Акер! – крикнул Денар командиру лучников. – Найди мне пару человек для допроса!
Пока караван заканчивал подъем, лучники обрывали мучения раненых и собирали выпущенные стрелы: хороших стрел никогда не бывает слишком много. Вскоре Акер поднялся на бархан в сопровождении еще двоих кочевников, каждый из которых тащил за собой на аркане по пленнику.
Первому, уже немолодому вояке со шрамами, одна стрела пронзила шею, едва не задев сонную артерию, а вторая – руку возле плеча. Денар удивился, что тот вообще жив. Другому, совсем еще мальчишке лет двадцати, досталась рана в живот. Парень с громким стоном повалился на колени, едва остановился киданиец.
Денар спешился.
– Вы оба – уже покойники, не питайте иллюзий на этот счет, – сказал он раненым, – но если ответите на мои вопросы, получите быструю и чистую смерть. Будете упрямиться – мы продолжим допрос в другом месте. Туда вас потащат по песку, волоком за лошадьми.
Пленники переглянулись. На лице раненного в живот появился испуг. Его губы затряслись. Другой же, у которого из шеи торчала стрела, лишь презрительно посмотрел на первого.
– П-п-пощады, господин. Я… я… все расскажу, – залепетал юноша.
Похоже, парень не понимал, что он уже не жилец. Денар кивнул кочевнику, к седлу которого был привязан опытный воин. Лучник вернул кивок и помчался со склона, волоча за собой несчастного. Денар ожидал услышать крики боли, но пленник не издал ни звука.
– Итак, – обратился он к раненному в живот, – сколько вас?
– Н-н-не знаю точно, господин… а-а-а… – начал путано говорить тот, прерываясь на стоны, – когда мы выдвинулись вслед за вами, нас было тысячи полторы, но Пророк ожидал подкрепления с запада… А-а-а… – Лицо пленника снова исказилось от боли. – Не знаю, сколько там людей. Когда Пророк увидел, что ваш лагерь пуст, он собрал самых быстрых наездников и отправил за вами. Нам приказали остановить… или хотя бы задержать вас. Пророк пригрозил содрать шкуры, если мы вас не нагоним и вернемся ни с чем. Человек со стрелой в шее… он один из его командиров. Настоящий ублюдок! Застрелил одного из наших, когда его лошадь упала. И, не задумываясь, приказал убить двух купцов, которых мы нашли возле горящих повозок. Хотя те и предлагали большой выкуп за свои жизни!
Денар отпустил крепкое ругательство. Значит, вторая армия, которая блокировала мост, также отправилась вслед за ними.
– Какой еще, к демонам, Пророк?! И кто вы вообще такие?
– Пророк, он… я даже не знаю, кто он… Нанял на службу нас – я из «Красных шакалов», и еще с десяток свободных отрядов: «Лучшая сотня», «Свободные птицы», «Землекопы», «Всадники ада» и даже «Бессмертных»!..
Денар знал эти названия. «Красные шакалы» были отборным сбродом. «Землекопы», «птицы» и «всадники» – лишь немногим лучше. «Сотня» сейчас включала не больше пятидесяти бойцов – хотя и неплохих. А вот «Бессмертные» – другое дело. Настоящие головорезы. По численности – не меньше «эстоков». Их вел безумный садист по имени Гнут. Страшилки о его жестокости рассказывали в каждой второй таверне Перешейка.
Теперь многое становилось понятным. Вражеская армия состояла из его коллег – наемников.
– Кто еще?
– Н-н-не знаю… Клянусь!
Голос пленника стал тише, а лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок. Парню уже недолго осталось. Кровь продолжала сочиться между пальцами, в то время как он безуспешно пытался зажать рану дрожащими руками.
Похоже, он говорил правду. Вряд ли бедняга знает что-либо еще. А вот второй выживший, судя по всему, был куда более важной
