Денар схватил тщедушное тело и бросился к выходу. Он не помнил того, как выбрался на свежий воздух.
Следующее, что помнил Денар, – он стоял на коленях, исторгая из себя все, что успел съесть за сегодня.
– Капитан, нужно в укрытие, – услышал он Уорда.
Голос великана гудел протяжно, как колокольный звон. Денар попытался что-то ответить, но губы отказались слушаться. Уорд поднял его на ноги одной рукой, словно ребенка. Денар сделал несколько шагов, но тут же едва не упал. Уорд снова подхватил его.
– Сюда, – придерживая под плечо, гигант указал на ближайшую постройку.
Денар замотал головой.
– Серран? – все же сумел он выговорить онемевшим ртом.
Сердце бешено колотилось. То ли от того, что надышался ядовитых испарений, то ли потому, что боялся услышать ответ.
Уорд указал на здание в другом конце двора.
– Всех раненых снесли туда, – сказал он.
«Раненых!» – слово вселило надежду.
Вдалеке прогремел новый залп. Схватив Денара в охапку, великан бросился в убежище.
В этот раз на осажденных обрушился град металлических шариков размером с перепелиное яйцо.
Один из них ударил Денара в шлем.
В голове зазвенело, перед взором заплясали разноцветные искорки. Солдату, который стоял рядом, прижавшись спиной к стене, повезло меньше – осколок попал ему прямо в незащищенный глаз. Воин упал замертво, вероятно даже не успев понять, что его убило. Теперь орудия стреляли разрывными бомбами, начиненными картечью. Халду каким-то чудом отражали большую часть выстрелов, заставляя снаряды изменять траектории, но тех, что пролетали сквозь их защиту, хватало, чтобы посеять хаос.
Один заряд разорвался прямо возле конюшни.
В ушах зазвенело от ржания животных.
Хотя нет, это не ржание. Это крик. Лошади выпрыгивали из пролома в стене, разинув пасти, вложив всю свою боль и весь свой страх в этот крик.
Некоторые бежали, падали на землю, поднимались и снова мчались галопом. У одной оказалось разорвано брюхо, из которого длинной веревкой следом тащились кишки. Пробежав немного, несчастное животное запуталось в них и упало, продолжая терзать барабанные перепонки своим истошным воплем.
Не в силах больше терпеть, Денар выхватил винтовку из рук бойца, который прятался рядом. Он встал на одно колено. Сердце колотилось так, словно пыталось проломить ребра. Денар задержал дыхание, пытаясь утихомирить прыгающий прицел, и взвел курок.
Лошадь продолжала биться в агонии, тщетно силясь высвободиться из смертельных пут, и
Денар нажал на спусковой крючок.
На какой-то миг облачко дыма от выстрела скрыло лошадь. Когда дым рассеялся, он увидел, как медленно, покорно голова животного опускается на землю. Денар протянул винтовку бойцу, у которого взял ее; тот все еще держал ладони прижатыми к ушам. Словно не веря, что крики стихли, парень неуверенно опустил руки.
Когда отгремел очередной залп, Денар, все еще шатаясь, побежал к импровизированному госпиталю.
Смесь надежды и страха захлестнула сознание, когда он переступил порог здания, в которое снесли раненых после обстрела из мортир. В ноздри ударил букет из смеси запахов «ганджи», обожженной плоти, чеснока и смерти. Да, здесь пахло смертью. Не меньше десяти тел лежали прямо на полу, недалеко от входа. Из следующей комнаты раздавались громкие крики. Денар пошел туда. Вдоль стен сидели или лежали воины. Каждый из раненых говорил на своем языке. Кто-то кричал. Кто-то молился. Кто-то сыпал проклятиями. Кто плакал как ребенок или звал мать. Кто просил пить или есть.
Многие пытались приветствовать своего командира, ища в его обществе стремительно таявшую надежду на спасение. Денар в ответ жал протянутые руки, помогал лечь поудобнее, наливал воду.
Двое парней, братья Ярхан, пытались помочь раненым. Они не были настоящими целителями, но делали что могли. Азгул держал у рта бойца дымящуюся трубку, в то время как Рассул перевязывал обрубок у локтя. Взор искалеченного солдата был затуманен. Рядом лежала обугленная рука, еще недавно бывшая его частью.
Денар принялся искать Серрана.
Поиски не заняли слишком много времени. Мальчишка полулежал в уголке, в следующей комнате, словно уснул. Словно. Денар
