меня кусали ядовитые кобры, но на меня ничего не действует. Я бил камнями свою голову, но на ней не остается ни царапины. Только представь: я напрочь забыл, сколько миллионов лет... Это так утомительно. И теперь, когда я знаю, что не могу умереть, вся радость жизни исчезла. Жизнь стала для меня обузой. Поэтому я хотел рассказать тебе свою историю. Теперь, если ты все равно хочешь стать бессмертным, можешь пить воду.
Он уже держал эту воду в руках; он вылил ее. Он подумал: 'В том, что говорит ворон, есть смысл. Всем нужен отдых, и приходит время, когда каждому захочется умереть'.
Бог жил от вечности, и Он создал из этого мира сущее бедствие, где все неправильно. И по-видимому, нет никакой возможности исправить хоть что-то. Папа говорит: ...Он задохнулся от сострадания своего.
И чародей, и старый Папа получили приглашение в пещеру Заратустры. Потом Заратустра лицом к лицу столкнулся с 'самым безобразным человеком' — человеком, убившим Бога. Он направлялся к Заратустре искать последнего убежища. Этот человек объяснил, почему Бог должен был умереть - своим всевидящим оком он слишком многое видел в человеке. Он слишком много знал о человеке. Для Него человек был почти прозрачен. От Него нельзя было ничего скрыть.
Его сострадание не знало стыда — так что, в конце концов, самый безобразный человек 'возжелал отомстить такому свидетелю — или не жить самому'. 'Ибо невыносимо для человека, чтобы был у него подобный свидетель' — так объяснил он Заратустре. Бог слишком много знает о человеке, и такому свидетелю невозможно позволить жить. Вот почему я убил его. Он тоже идет к Заратустре, чтобы его объявили сверхчеловеком. Человек, убивший Бога — незаурядный человек; хотя Заратустре он и представляется 'самым безобразным человеком'.
И вновь Заратустра показал дорогу к пещере своей, и самый безобразный человек направился туда. Добровольный нищий встретил Заратустру и говорил с ним; и он присоединился к ожидающим в пещере.
А в полуденный час того же дня проходил он мимо старого дерева, там он лег и уснул. Он был преисполнен ощущением совершенства мира, и, когда через какое-то время поднялся с ложа своего у дерева, он был словно пьяный.
Только к вечеру вернулся Заратустра к пещере своей. И когда он был уже не более чем в двадцати шагах от нее, он снова услышал громкий крик о помощи — тот самый крик, что старый прорицатель назвал криком 'высшего человека'. Заратустра бросился к пещере и увидел всех своих гостей, собравшихся там — обоих королей, старого чародея, совестливого духом, старого Папу и прочих: ибо они и были 'высшими людьми'.
Но высший человек — не сверхчеловек. Высший человек до сих пор был самым безобразным человеком. Кто такие ваши короли, если не величайшие грабители, убийцы? Кто такие ваши так называемые удивительные люди, если не чародеи, маги, обводящие вокруг пальца невинное человечество?
Я знал одного такого человека — сейчас он живет в Бангладеш. Раньше он жил в Калькутте и был очень знаменит как 'Бенгали-Баба'. Поскольку мы много раз встречались, он стал относиться ко мне очень дружески. Однажды мы спали в одной комнате. Я спросил:
— Люди толкуют о твоих чудесах; они поклоняются тебе, точно ты бог. Хотя бы раз в жизни будь честен со мной. Что это за чудеса? Я не верю в чудеса. Либо все это существование — чудо, либо никаких чудес нет.
Он сказал:
— Я не могу говорить тебе неправду. Я люблю и уважаю тебя. Я никогда не совершал никаких чудес, но мне кое-что удалось подстроить.
И он рассказал мне историю о том, как он стал знаменитым: совершив свое первое чудо. Он сидел в вагоне первого класса в Хаурахе, второй станции после Калькутты; вошел контролер и попросил его предъявить билет. Он был в черной мантии - есть одна суфийская секта, в которой носят черные мантии. Он сказал контролеру:
— Наверное, вы здесь недавно. Нехорошо приставать с такими глупостями к святому.
Контролер не мог поверить своим ушам. Он сказал:
— Святой вы или нет, мне нет дела; моя обязанность - проверять билеты. Если у вас есть билет, покажите его; если нет — выходите из поезда.
Он ответил:
— Я никогда не покупал никаких билетов, и вы — первый идиот, у которого будут неприятности. Я не выйду из поезда, пока вы не выведете меня силой.
Так что контролер потащил его из вагона, и он встал на перроне, касаясь своим посохом поезда. Машинист делал все что мог, кондуктор размахивал флажком, свистки раздавались один за другим, но поезд не двигался с места.
Машинист не мог найти в машине никакого повреждения; все было в порядке. Все пассажиры этого поезда и ожидающие на платформе собрались вокруг Бабы. А он стоял с закрытыми глазами. Вскоре толпе стало известно, что Бабу оскорбили. У него в толпе были свои люди, которые говорили, что обижать Бабу рискованно. Пока контролер не принесет ему в подарок кокос, пять рупий и сладости, пока он не коснется его ног и не извинится, поезд не сдвинется с места.
Все пассажиры страшно разозлились на контролера. Начальник станции прибежал к Бабе и сказал:
— Пожалуйста, отпустите поезд. Но Баба ответил:
— Где этот идиот, который выгнал меня из вагона? Ему придется припасть к моим ногам. Дело не во мне: он оскорбил святой дух. Он должен принести кокосы, фрукты, сладости и пять рупий, коснуться моих ног и отвести меня обратно в вагон.
Машинист, кондуктор — все насели на контролера:
— Люди должны успеть на другие поезда; они должны сделать пересадку. Мы и так уже опаздываем. Кому-то придется пойти под суд, и зачем ты только сделал это? Всем известно, что суфии ездят без билетов.
Этот человек сказал:
— Я просто выполнял свой долг. Странно: вы все заставляете меня сделать нечто абсолютно незаконное.
Но толпа начинала буйствовать, возникла даже опасность, что они начнут избивать бедного контролера, так что он принес все, что от него требовали, неохотно сложил у ног Бабы, коснулся его ног, отвел его в вагон, и как только тот сел в поезд, поезд отправился. Это было его первое чудо. Всему Бенгалу он стал известен как 'Бенгали-Баба'. Я спросил:
— Как вы это устроили?
— Очень просто, — ответил он. — Я подкупил двух людей: контролера и машиниста. Всего по двадцать пять рупий каждому. Этим все и объясняется. А в толпе были два-три моих ученика, которые подливали масло в огонь.
Он сказал:
— Все чудеса подстроены. Я знаю много кудесников в этой стране. Все они — просто фокусники, маги.
Им следовало бы показывать свои фокусы на улицах, потому что я встречал на улице более искусных фокусников, чем они, которые показывали чудеса почище. Но эти люди всегда становились великими бабами, духовными лидерами.
Короли пришли к власти благодаря своей жестокой насильственности: убивая, сжигая людей заживо, присваивая территории, не принадлежащие им. Они творят историю. Наша история — не что иное, как история убийц. Но стоит вам назвать их великими императорами — Александра Великого, Чингисхана, Тамерлана, Надир-шаха, Ивана Грозного, Наполеона Бонапарта. Вы полностью забываете, что это величайшие в мире преступники, и вы учите своих детей на примерах этих преступников. Вся ваша история — сплошная ахинея.
И есть еще ваши так называемые праведники. Их святость не имеет ничего общего с
