духовным опытом; в их святости есть нечто общее с поддельными чудесами. Они прекрасные актеры, и им следует за это платить, но не поклоняться. Они — не сверхчеловек Заратустры. Они — даже не высшие люди.
И Папа, который говорит, что он очень близок Богу, - лжец. Никто не был очень близок Богу, потому что Бога нет. Заратустра говорит, что Бог умер, не потому, что Бог существовал, а теперь умер; он просто говорит символически. Он говорит, что концепция Бога умерла; теперь она бессмысленна. Но на самом деле никакого Бога никогда и не было; не было никакого Творца.
Творчество самодостаточно. Это самодвижущаяся энергия. Его источник не снаружи; источник его жизни — внутри. Следовательно, я согласен с Заратустрой, когда он говорит, что сверхчеловек будет отличаться качеством божественности; он не будет богом.
И мой подход всегда был таким: все сущее имеет качество божественности. Бог — не личность, сидящая на троне; сама эта идея нелепа, смешна и абсурдна. Если посадить кого-то на трон и заставить сидеть так целую вечность, он неминуемо совершит самоубийство! Что он будет там делать?
И никого не волнует самый первый вопрос: откуда он взялся? Кто его отец, кто его мать? В действительности, он - единственная настоящая сирота в мире. Сирот много — тех, у кого умерли матери или отцы, или их бросили родители, — но они все родились из утробы матери. Бог — единственная совершенная сирота. Матери Терезе следовало бы присмотреть за ним, ведь у этого бедняги нет ни отца, ни матери, и от начала вечности он болтается где-то над облаками на золотом троне. Это идея для детского сада — она хороша для детей, которые любят сказки, но не для взрослых, зрелых и разумных людей.
Заратустра говорит: 'Эти люди провозглашают себя высшими людьми'. Они ниже самых обычных людей. Но у них определенно есть власть; они были хитры, жестоки, и им удалось поделить человечество на части, чтобы управлять ими: император Китая — прямой потомок Бога. Во всех этих людях нет ничего, что можно назвать высшим; их можно назвать только низшими. В них больше животного, они больше жаждут власти, денег, женщин. Но, тем не менее, мы продолжаем считать их высшими людьми.
Заратустра хочет напомнить вам, что ваши высшие люди не имеют ничего общего с его концепцией сверхчеловека. Сверхчеловек не будет вашим продолжением. Сверхчеловек может прийти в существование, только если вы исчезнете. Человек должен быть лишь зерном; он содержит в себе сверхчеловека как возможность, но зерно должно умереть в земле. Только тогда взойдут зеленые ростки; и вскоре там будет прекрасное дерево с пышной кроной, свежее и молодое, цветущее и благоухающее. Но зерно должно исчезнуть. Человек — это зерно сверхчеловека.
Каковы будут качества сверхчеловека?
Его основным качеством будет сверхсознание. Его действия будут происходить из сознательности, а не из какой-либо морали. Он будет спонтанно реагировать на каждую ситуацию — не согласно какому-то писанию, но согласно собственной совести. Он будет абсолютно свободен от всех вымыслов — Бога, рая и ада. Свобода будет его пульсом, а сознательность даст ему жизнь, исполненную изящества, красоты, счастья, благословения.
В нем будет изобилие любви. Он будет обладать небывалой властью, но не над другими.
Его силой будет любовь.
Его могущество будет сокровищем, которое он сможет разделить с другими.
Его силой будет постоянная отдача.
Он никого не может сделать нищим; он не может унизить ничье достоинство. Он будет дарить любовь, сознательность как друг, как попутчик, но никогда, даже во сне, он не будет считать себя выше или праведнее.
Он будет абсолютно невинным.
Он будет свят в своей невинности, богат в своей любви, и в его сверхсознательности будет качество божественности.
…Так говорил Заратустра.
18 апреля 1987 года
Возлюбленный Ошо,
ПРИВЕТСТВИЕ
Один из так называемых высших людей, король, обратился к Заратустре:
'Чтобы увидеть такое, мы охотно поднялись бы и на более высокие горы, нежели эта. Ибо с жаждой зрелищ пришли мы сюда, мы хотели увидеть, что просветляет печальный взгляд...
Не растет на земле ничего более радостного, о, Заратустра, чем высокая сильная воля: она — прекраснейшее из всего того, что здесь произрастает. Одно такое дерево оживляет всю местность.
Кедру уподобляю я того, кто вырастает подобным тебе, о, Заратустра: высокий и молчаливый, суровый и одинокий, величественный, гибкий и упругий,
— и простирающий сильные зеленые ветви к владениям своим, смело вопрошающий ветры и бури, и все, что от века близко высотам,
— еще более смело отвечающий, господствующий и победоносный: кто не поднялся бы на высокую гору, чтобы увидеть такие деревья?..
О, Заратустра, ...глядя на тебя, успокаивается и скиталец, и исцеляется сердце его...
...Возникло великое томление, и многие спрашивают: кто такой Заратустра?
И все, в чей слух некогда по каплям вливал ты песнь свою и мед свой: все ушедшие от мира, отшельники и те, кто одинок вдвоем, стали говорить в сердце своем:
'Жив ли еще Заратустра? Не стоит жить больше, все равно все тщетно: или же — мы должны жить с Заратустрой!'...
Все выше и выше вздымаются волны вокруг горы твоей, о, Заратустра. И как бы ни была высока она, многие достигнут твоей высоты: недолго еще челн твой пребудет на суше.
И что мы, отчаявшиеся, пришли теперь в пещеру твою и уже освободились от отчаяния — это есть знамение и предзнаменование того, что лучшие, чем мы, находятся в пути к тебе,
— ибо уже в пути к тебе то последнее, что осталось от Бога среди людей, а именно: все люди великой тоски, великого отвращения, великого пресыщения,
— все, кто не хочет жить иначе, чем научившись опять надеяться, научившись у тебя, о, Заратустра, великой надежде!'...
'Пусть даже все вы, вместе взятые, — высшие люди, — отвечал Заратустра; — но для меня вы недостаточно высоки и сильны.
Для меня — это значит: для того неумолимого, что безмолвствует во мне, но не вечно он будет молчать. А если вы и не чужие мне, то не так близки, как правая рука моя.
Ибо у кого, как у вас, больные и слабые ноги, тому, прежде всего, хочется, чтобы щадили его, сознает он это или же скрывает от себя.
Но ни рук, ни ног своих не щажу я — я не щажу своих воинов: так что непригодны вы к моей войне!..
Чистые, гладкие зеркала нужны мне для поучений моих; а ваша поверхность искажает даже мой собственный образ...
Вы только мосты: да пройдут по ним высшие на ту сторону! Вы — всего лишь ступени: так не гневайтесь же на того, кто поднимается по этим ступеням на свою высоту!
