крайней мере не подкреплённым волной убийственного света, да и в свои тайны никого постороннего никогда ранее не желали посвятить. – Святые смиренно принимают дарованную возможность, а колдуны и астрологи пытаются рассчитать благоприятное время по положению звёзд, луны и прочим богопротивным приметам. Общеизвестны также и постоянные, повторяемые каждый год «удачные» дни в одни и те же даты: Вальпургиева ночь, ночь перед праздником Иоанна-крестителя, ночь перед Рождеством и мерзейший Хеллоуин. Мне ведь не нужно объяснять, почему светлый праздник матери-Церкви и тёмное безумие идут друг за другом подряд? Отлично. Скажу ещё, что есть более долгопериодические циклы, как связанные с небесной механикой, так, по-видимому, и нет. Однако, кроме дат, нами выявлена ещё и географическая привязка: в один и тот же день возможности святого или колдуна будут колебаться в зависимости от его расположения относительно мест Силы. Проверено, если занять позицию на максимальном удалении от выявленных центров, благоприятных для чудес в любое время года, то даже в календарный максимум эффект будет слабым – вплоть до полного исчезновения. Но и это ещё не всё… – Лектор прервался, оглядел слушателей, ласково улыбнулся, будто обращался к добрым христианам, а не к представителям гонимого Церковью племени, и продолжил: – Места Силы также подвержены указанной динамике – недаром ведьмы, вроде прекрасной Халлы, устраивают свои праздники-шабаши на «лысых горах». Сии зоны также являются «местами», только похожи не на острова в море, постоянно над волнами возвышающиеся, а на рифы, которые появляются над водой только в самый большой отлив… По крайней мере, мы так думали раньше. Однако же пятьдесят лет назад большой богословский собор[2] доказал: Сила подобна не тверди, а воде, а особые дни – весеннему паводку. В сухом месте паводок неощутим, лишь поднимается вода в колодцах, а в мокром и низком – затапливает всё вокруг. Объяснить, почему сравнение с водой так важно?
– Воду… пьют, – внезапно откликнулся на вопрос монаха один из ящеров. При взгляде на его пасть, украшенную здоровенными зубами, догадаться, что тварь способна говорить пусть глухо, но чисто и членораздельно, было невозможно.
– Верно, сын м… сын заблудший, – поправился Иоанн. – Такие, как ты, её и «пьют». Сила изливается из мест Силы, как вода из родника, когда сильнее, когда слабее. Колдуны и чародеи «пьют» её только во время своих ритуалов, а одержимые – всё время. Те из вас, кто остался в человеческом достоинстве, без подпитки теряют свои мерз… особые свойства, а кто окончательно потерял дарованный Господом облик – быстро слабеют, чахнут и умирают. Зато когда вы поселяетесь на «источнике» пропорционально его величине и потребляете Силу, она прекращает «растекаться» по окрестностям, и целые районы становятся непригодны для чудес.
– Пятьдесят лет… – прошептал Асмодеус и громче повторил: – Пятьдесят лет, значит? Так вот почему инквизиторы и экзорцисты почти прекратили охотничьи рейды!
– Верно, верно, – довольно покивал архипастырь, смотря на врага-сатаниста с кротостью истинного святого, вот только в зрачках словно ярилось невидимое пламя. – И потому так часто вспыхивают костры с ведьмами и богомерзкими чародеями, что осмеливаются жить и гадить в пределах человеческих городов и селений. Без Силы вы не способны на свои гадости и уязвимы, а те, кто поумнее, отказываются от скверны дьяволопоклонничества и уходят сами… Не это ли произошло с тобой, Ульфхам? Кто ты теперь? Друид? Или по старой памяти ловишь мимохожих, только теперь прикапываешь под дубом, а не распинаешь в подвале вниз головой, вырезая внутренности?
Обладатель посоха молча сжал кулаки и вперил недобрый взгляд в своего противника, над поляной почти ощутимо-слышимо зазвенела натянувшаяся струна… Однако бывший чернокнижник усилием воли отвёл глаза. Его враг успел сказать достаточно, чтобы заинтересовать… и это было гораздо сильнее, чем желание применить его высокопреосвященство в ритуале. О бесполезности которых старый маг и сам думал уже много лет. Иначе не сменил бы тьму городских подвалов и глухих комнат за фальшивыми стенами на неуютный (особенно зимой) сырой лес.
– Ты пришёл только рассказать об успехах теологов Ватикана,
– Не угадал. – Епископ обвёл взглядом опять напрягшихся слушателей и не удержал победную усмешку. – Я пришёл сказать, что
– Что?
– ЧТО?!
По мере того как смысл слов пожилого священника доходил до каждого на поляне (в зависимости от знания латыни, в основном), существа вскакивали – никто не смог усидеть. Постепенно все взгляды скрестились на Иоанне, причём в каждом из них было столько эмоций, что сутана на пожилом одарённом едва не задымилась.
