– так и не нашли. Может, не там искали?
Вскочив на ноги, Хильда бросилась вниз, к кустам, оглянулась:
– Платье-то высохло. Высохло… Только…
Натягивая тунику, Рад увидал валявшиеся в траве под кустом мокрые бумажные листки. Книжка. Та самая, про чуму, что вернул доктору Юре Дима, а Родион решил прихватить с собой, сунул за пазуху – авось пригодится. Может, пусть еще немного просохнет на солнышке… на бережку…
– Любый… – тихо произнесла Хильда, и что-то в ее голосе заставило князя напрячься.
– Что случилось?
– Смотри. Там! На берегу, невдалеке от излучины, что-то белело. У самой воды, на мокрых, тронутых мхом, валунах.
Переглянувшись, супруги подошли ближе. Князь наклонился, протянул руку… Мертвые змеиные головы! Ожерелье жреца.
– Оберег Влекумера-навия, – задумчиво произнесла Хильда. – А вон и следы. Смотри-ка! Он от когото бежал, петлял, словно заяц. Даже потерял ожерелье. И кто за ним гнался? Наши? Чужие?
– И те, и другие могли.
Вот то-то и оно – и те, и другие. Кто? Хорошо бы знать, иначе небезопасно тут.
– А вон и кровь, – присмотревшись, юная княгиня опустилась на корточки, рассматривая притоптанную кем-то траву.
Родион присел рядом:
– Где ты кровь видишь?
– Вон… на ромашках. Свежая. Не так и давно запеклась – день, два. Скорее всего, вчера.
– Ага-а-а… – задумчиво протянул молодой человек. – Значит, нашего навия Влекумера еще и подстрелили, подранили. А может, и убили – да бросили где-нибудь рядом труп.
Согласно кивнув, Хильда посмотрела вдаль:
– Может, и убили… Да только не навия. Где кровь, а где оберег? Где те следы, а где – эти? Не-ет, убили-то тут другого… Не убили – ранили. Вон, след-то кровавый по всему берегу тянется.
– Пошли-ка, посмотрим, – решительно махнул рукой князь.
– Пошли… Постой, – супруга хлопнула мужа по плечу и, когда тот обернулся, протянула ему… финку с наборной зэковской рукояткой. – Вот, возьми кинжал… заместо меча.
– А ты?
– Ты же меня защитишь! – лукаво улыбнулась красавица. – Да и оружьем ты владеешь куда-а как лучше.
– Кто бы говорил! – Родион тут же вспомнил закопанных на пустыре «бычков». Об этом же, по всей видимости, подумала и княгиня. Улыбнулась ясно, словно солнышко, засмеялась:
– Ой, ну и дурачки же попались. Вражины, да – но совсем уж безмозглые. Надо же – кинжал мне показать! Да еще и положить его рядом. Дурни! Поделом и смерть.
– Поделом, – согласно тряхнул головой Радомир.
Пройдя по кровавому следу вдоль реки, они свернули на неприметную тропинку, скорее даже – на звериную тропу, судя по остаткам висевшей на колючих кустарниках грязно-серой волчьей шерсти. Именно там, на листьях, и виднелись кровавые пятна, маленькие такие, едва заметные, Родион ни за что не заметил бы, как бы не Хильда. Уж та-то – своего времени дочь и весьма достойная!
Пройдя по тропе с полсотни шагов, супруги услышали стон. Раненый – кто бы он ни был – находился где-то рядом и, верно, стоило ему помочь… или хотя бы взглянуть.
– Кто здесь? – в донесшемся из зарослей краснотала голосе чувствовалась такая дикая боль, что Рад невольно замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, едва только выглянув из-за веток.
Едва только увидев лежащего в траве человека… полуголого окровавленного мужчину, все тело которого покрывали ужасные струпья. В груди его торчала стрела, и было хорошо видно, что жить несчастному оставалось уже недолго. Впрочем, и без стрелы он не протянул бы долго. Родион это понял сразу, как только незнакомец закашлялся, сплюнув пенистую кровянистую мокроту… кишмя кишевшую болезнетворными палочками чумы!
Нет, конечно, никаких палочек молодой человек воочию не видел, их и востроглазая Хильда бы не увидела – чай, не микроскоп. Не видел, но точно знал – они в этой слюне есть! И – в огромном количестве, если верить прихваченной у доктора книжке. Ну, а как же? Зачем же их, его и Хильду, позвал Влекумер-навий? От черной смерти всех соплеменников спасти, от чумы, значит. Ну, вот она, чума-то!
