– Так завтра приходи… или лучше я сам тебе людей отправлю.
– Отправляй, – князь пожал плечами, поднялся и, так, к слову, спросил: – А что завтра-то?
– Так мед у меня завтра только будет.
– Купец бен Заргаза привезет?
– Вы и про него знаете? – Рангволд усмехнулся, покусал вислые свои усы, седые, даже скорей, синие. – Не приедет бен Заргаза в этот город. Далеко стороной, через Киев перевоз обойдет, оттуда и на Валашский шлях выйдет.
– Не приедет?
– Нет. И вы сами прекрасно знаете – почему! Посмотрите, что делается-то! – привстав, Рангволд обвел рукой округу. – Это уже не Данпарстад, это совсем другой город – город смерти! Даст бог, я и сам из него уйду…
Город смерти. Пожалуй, это было сейчас самое подходящее название для некогда многолюдной столицы остготов. Смеркалось уже, и тянувшийся по всей округе дым смешивался с непроглядной темнотой ночи. Тут и там сверкали огненными цветками пожарища, ктото жег чумных, кого-то поджигали в отместку, а кого и просто так, ну, подвернулась усадьба под горячую руку. Почти все уже горело, все… А еще и чума! И вымершие дома, целые кварталы гниющих трупов. Черная смерть и огонь. Нет, у этого города не оставалось никаких шансов.
Глава 8
Зима 455 г. Среднее течение Днепра
Караван
По ночному небу кругами ходили звезды. Они то припадали к серебристому месяцу, то отпрыгивали от него, разлетаясь мириадами сверкающих осколков, почему-то именно так казалось сейчас Гостою. Отрок проснулся от холода – сильно замерз правый бок, что и не удивительно – костер-то давно погас, лишь несколько угольков еще тлело, шаяло, сверкая красными, словно у какого- нибудь злобного оборотня, глазами. Левым боком парнишка прижимался к старшему братцу и с той стороны не чуял никакого холода. Брат, Борич, обычно спал чутко, но в этот раз сопел без задних ног, вчера, по мокрому снегу, сильно умаялся. Гостой, кстати, тоже, и уснул так же быстро, как братец, и, если бы не замерзший бок, так и провалялся бы до самого рассвета.
Откинув кошму, отрок поднялся и, справив малую нужду, принялся раздувать пламя. Наклонился, набрал в легкие побольше воздуха и изо всех сил дунул. Тут же и чихнул, наглотавшись пепла.
– Ты что не спишь? – сразу проснулся Борич. – Замерз?
– Замерз, – не оборачиваясь, младший братец кивнул и снова дунул.
– Погоди-ка, этак ты до утра не раздуешь.
Борич поднялся на ноги, схватил подстеленный на кошму плащ, им уже и принялся размахивать, раздувать пламя… вот один огненный язычок все-таки вырвался, заплясал желтеньким тощим цветочком, за ним потянулся второй, третий.
– Хворост, хворост давай! Да не так много.
Разгорелся костерок, ожил, распространяя вокруг животворящее тепло. Зяблые со сна ребята дружно протянули к огню руки, погрелись, заулыбались – вроде и сон пропал, непонятно куда, делся.
– Бориче, а давай похлебку погреем да поедим? Осталась ведь вчера еще.
– Давай. Только помни – нынче твоя очередь котелок мыть.
– Да как же моя-то?
– Твоя, твоя, не спорь.
Быстро оттаяв (на самом-то деле нынешней зимой не так-то и холодно было), задымилось, забулькало на огне вкусное варево на косточках съеденного еще позавчера зайца, заправленное мучицей да травами, прихваченными с собой в путь хозяйственным Боричем. Вкусно, конечно, но жидковато, не очень-то сытно. Впрочем, зяблым-то и такое варево сейчас в самый раз пришлось.
Прежде чем есть, братья побрызгали ложками на три стороны – Сварогу, Сварожичам… и Очене, конечно же, которую оба давно считали своей покровительницей и никогда не забывали приносить разноглазой девушке жертвы. Сами иногда не доедали, но уж пресветлую деву Очену без пищи не оставляли – то куропаточку поднесут, то заячью лапку, а то и крылышко жирного тетерева или глухаря. Как к северу – по Данпару-Днепру – повернули, по берегам леса-перелески пошли, дичи там много водилось. Иное дело, что запромыслить ее удавалось далеко не всегда. И вовсе не потому, что братцы неумелыми охотниками были, нет. Просто времени не хватало, надо ведь было постараться от Радомирова обоза не отстать. Не отстать, но и не нагнать уж слишком, вприглядку-то не идти. Конечно, понимали парни, что, скорее всего, давно уже заметили их: и костерок одинокий в ночи яркой звездочкой, и две темные – на ослепительно белой реке – фигуры.
Заметили, но не нападали, засады не устраивали, видимо, считая не такой уж и большой опасностью. Вот так и шли – гунны с
