которую вы хотите сделать амулетом. Вообразите, что ваш предмет покрылся защитным непробиваемым панцирем. После отпустите магию природы или земли, смотря какая часть растения находится у вас в руках. Если это корень, то подойдет магия земли, а если лист или ветка дерева, то лучше использовать магию природы. Действуйте, шерры!
Я, как и все, взяла в руки корешок и закрыла глаза. Вспомнила щит, который видела у батюшки. Тот был из белого серебра, инкрустированный самоцветами. Я вспомнила холод, ощущавшийся при прикосновении к щиту. Его твердость, шероховатость и блеск ограненных мелких камушков.
Затем я представила, как мой дракон своим жарким пламенем плавит щит, который стекает прямо на корешок и мгновенно застывает, делая сухую часть растения прочной и твердой.
Порадовалась, что все получается, как и задумано. Выпустила магию. «Котенок» недоуменно посмотрел на меня золотистыми глазами. Мяукнул и внимательно оглядел корешок, затем слегка подковырнул лапой и подбросил вверх, словно поинтересовался, можно ли с этой вещью поиграть. Решил, что можно, и стал перекидывать корешок из одной лапки в другую. Принюхался и погладил. Я ойкнула и открыла глаза. Молча скривилась — ну так и есть! Из корешка торчал длинный стебель дикой валерианы. Более того, растение бурно цвело и одуряющее пахло!
— М-да! — Надо мной навис магистр. — Шерра, я понимаю, что вы травница и призваны помогать растениям, но я просил вас сделать природный амулет защитного действия, а не выращивать это растение заново!
Он брезгливо оторвал стебель, а корешок снова положил на стол передо мной.
Я вновь попыталась создать амулет, но и эта попытка оказалась неудачной. Мир Эсмор, глядя на меня холодными голубыми глазами, молча подошел и снова оборвал стебель.
Мейра торжествующе подняла руку:
— Я все сделала, сударь!
Учитель подошел к ней. Придирчиво осмотрел желудь, разве что на зуб его не попробовал! Под конец кивнул:
— Сойдет для первого раза!
У меня же и с третьей попытки ничего не получилось. Магистр показательно тяжело вздохнул, оборвал и этот стебель, а затем принес два предыдущих и язвительно предложил:
— Шерра, у вас получился целый букет! Поставьте его в вазу, что ли! Хоть какая-то польза будет!
Сбоку ехидно усмехнулась Мейра со своей свитой. И я решила, что больше не буду пытаться сделать этот хмарный амулет! Ледяной магистр! Вечно всякую ерунду выдумает! В очередной раз только настроение мне испортил.
Девчонки-одногруппницы показывали свои амулеты строгому учителю. У всех получилось сотворить слабые, но действующие защитные амулеты. У всех, кроме меня!
— Шерра мир Лоо'Эльтариус, посмотрите, все ваши одногруппницы стараются! — не замедлил прокомментировать мир Эсмор мою неудачу. — У всех шерр получилось создать амулет защитного действия, пусть и одноразовый! Лишь вы не сумели этого сделать! Отчего? — спрошу я вас и сам вам отвечу: — От того, что вы не стараетесь, не выполняете моих требований! И знаете что, шерра? Если вы не станете меня слушать, то я не допущу вас до экзамена! Вот так!
Я с ужасом воззрилась на мир Эсмора.
— Старайтесь! — повторил он, пристально глядя на меня, а затем обратился ко всей группе: — Урок окончен, шерры! Я буду надеяться, что вы не станете повторять ошибок вашей одногруппницы шерры мир Лоо’Эльтариус, а станете плодотворно работать на наших лекциях, слушая и понимая меня!
«Вот негодный, мерзкий, противный, несносный нелюдь! Ледяной магистр!» — ругалась я про себя.
— Хмарный полудемон, гадкий ерник, — это я уже продолжила вполголоса в столовой, забывая про обед.
Подруги и Йена внимательно слушали меня и молча удивлялись. Нелика шепотом пояснила иллюзионисткам причины моей злости. Йена только покачала головой.
Я ругала магистра даже по пути в приют. Когда ухаживала там за младенцами, успевала вставить бранное словечко между словами детских песенок и потешек. Когда меня позвал мир Самаэль, то я уже дошла до точки кипения. Старалась отвлечься, пока брела по коридору к лекарскому крылу. Но архимаг все равно заметил мое состояние, остановился и строго произнес:
— Нилия, я повторю тебе еще раз о том, что все свои проблемы ты должна оставить за дверями лечебницы!
— Я стараюсь, — прошипела я.
— Плохо стараешься! Что у тебя случилось?
— Не люблю жаловаться, — буркнула я.
— Нилия, если это мешает нашему общему делу по спасению детских жизней, то я обязан знать, что тебя беспокоит!
