Рука опускается, и Амин, по-прежнему глядя на песок, где тает последняя синяя искра, вздрагивает, закрываясь от несуществующего удара.
За ним вздрагивает вся Арена, и песок вокруг вздымается, пенится, сверкая на солнце сине-зеленой чешуей.
Огромная кобра, раскрыв капюшон и обвив кольцами остолбеневшего Амина и ластящихся к нему тигров, с интересом смотрит на султана.
Под тихое угрожающее шипение Арена наполняется змеями.
В комнате было сумрачно – от убранных частыми решетками окон. Зато свет падал так, чтобы выгодно осветить арабеску на стенах и пушистый ковер бедуинов на полу.
– Мир тебе, ибни, – улыбнулся, стоя у закрытой двери, юноша Алиф… а точнее джинн – повелитель змей из города Мисбаха.
Сидящий на полу Амин тяжело сглотнул, не сумев вымолвить ни слова.
Улыбка на лице джинна стала шире.
– Держи, – он протянул Амину джамбию. – Она твоя.
– П-почему? – умудрился шепнуть юноша, дрожащей рукой пытаясь взять кинжал.
– Потому что я, – подмигнул Алиф, – так хочу, – и, наклонившись, ловко сунул джамбию за пояс – ровно туда, где Амин привык ее хранить. – А теперь молч-ш-ш-ши, ибни. Говорить буду я. У меня… нас-с-с-с, – добавил он громко, – ес-с-с-сть ч-ш-ш-то с-с-с- сказать юному с-с-с-султану Яммы.
– Не такому уж юному, – отозвался Халиб, закрывая дверь. – Амин, братец, ты не просто попал к джиннам, ты еще с ними и спутался? Напомни-ка мне четвертое правило Салах-аги.
Амин открыл было рот, но, поймав взгляд Алифа, промолчал.
В наступившей тишине змеиное шипение прозвучало неожиданно громко. И угрожающе.
– Не заставляйте меня звать стражу, – холодно бросил Халиб, глядя на ползущих к Амину кобр. – Это вы хотели со мной поговорить.
– О да, – улыбнулся Алиф, не слишком стараясь сохранить человеческий облик полностью. Улыбка, к примеру, у него получилась совершенно змеиная. – Это я милос-с-с-стиво решил не раз-с-с-срушать этот прекрас-с-с-сный дворец. И не убивать тебя, с-с-с- смертный. Тебя и твоих с-с-с-слуг.
Халиб рассмеялся, и Амин заметил, как в руку ему сам собой скакнул кинжал из ножен на поясе.
– Не с-с-с-стоит, с-с-с-смертный, – Алиф заметил тоже, но даже не напрягся. Лишь глаза нехорошо прищурились. – Ты же не хочеш-с-с-сь отправиться к Манат раньш-с-с-се времени? Клянус-с-с-сь Иблис-с-с-сом, я хочу этого, наверное, не меньш-с-с-се твоего брата, а в будущем – и твоего народа. Но ты нужен нам, с-с-с-смертный. Поэтому ус-с-с-спокойся и выс-с-с-слушай. Твоей жиз-с-с-с-сни нич-ш-ш-што не угрож-ш-ш-шает.
Амин ждал, что разозленный Халиб – а брат злился, да так, что дрожали даже пальцы, сжимающие кинжал, – позовет стражу, напомнит, что к султанам подобным образом не обращаются даже джинны… Попытается напасть на Алифа или выхватить джамбию у Амина, наконец.
Но Халиб просто спокойно сел в кресло, с благожелательным интересом глядя на джинна. Даже кинжал вернулся в ножны.
Халиб тоже внимательно слушал наставника Салах-агу в детстве.
Алиф усмехнулся, но сел напротив – у маленького столика с фруктами и кувшином вина. Не притронулся ни к еде, ни к напиткам – как и Халиб.
И тихо, свистяще начал.
– С-с-с-султан, твой брат предлагал тебе подумать о войне с Гарибой. Мы, – он поймал взгляд Халиба, заставляя смотреть в глаза. В змеиные, немигающие глаза. – Мы поддерж-ш-ш-шиваем его предлож-ш-ш-шение.
– Мы? – переспросил Халиб, и тут же комната наполнилась тихими голосами, шепотком, смехом. Стены затянуло туманом, из распахнувшегося окна повеяло морским свежим ветром.
– Мы, – произнес появившийся рядом с Амином ифрит, у которого Валид стащил черного коня для шехзаде.
– Мы, – хихикнули три джинньи из сада, пытавшиеся приятно провести с Амином время. До того, как их поймал Валид.
– Мы, – шепнул марид, изображавший царевича в городе пирамид Нури.
– Мы, – эхом раздалось со всех сторон. Зыбкие тени, гротескные чудовища, прекрасные до боли, до щемящего сердца, существа, обступив Амина, смотрели на побледневшего султана. – Мы.
– Мы, – улыбнулся Алиф. – Царс-с-с-ство джиннов.
