пылу своего любовного сражения, звук был таким, как если бы с полки упали десять фолиантов подобных тому, что недавно припечатал мое вместилище гениального разума.
Я не удержался и фыркнул, глядя, как эти два поросенка возятся на полу, постанывая от боли в ушибленных конечностях, но досматривать не стал – слишком уж зрелище было не эстетично. Я недолюбливал толстяков, полагая, что излишний вес – это не болезнь, а распущенность.
Обжорство, как известно, один из семи смертных грехов. Да, я не особо интересовался религией, но уж про грехи-то знал досконально, особенно про прелюбодеяние и гордыню. И то и другое было знакомо мне не понаслышке – как и большинству нормальных половозрелых горожан. Да и множеству селян – тоже.
Когда подглядывание за чужой жизнью мне окончательно надоело, добитый отвратительным зрелищем совокупляющихся мастодонтов, я побрел назад, в комнату, которую уже считал своей, чтобы предаться сладкому сну. Будет день, и будет дело – как говаривал мой отец.
У меня вдруг защемило сердце – как они там, без меня, мои родители? Небось плачут на похоронах, страдают! А я вот тут, жалкий котяра, питающийся подачками с чужого стола! Хорошо хоть кроме меня еще Ольга есть! Остаться одним, без детей на старости лет – жуть!
Ничего, сестренка плотно сядет им на шею, и они быстро меня забудут. Внуки пойдут. Ведь когда-нибудь она же все-таки выскочит замуж? А раз выскочит – значит, будут внуки.
И даже если не выскочит – тоже будут, или я не знаю свою шуструю, любвеобильную сестру! Так что будет кому испортить им спокойную старость.
Они ждали того же от меня, но… судьба распорядилась иначе. Увы. Или – НЕ увы?
Сам не пойму. Пока не пойму. Может, в моей жизни и не хватало вот ЭТОГО? Безумства. Приключений. Магии. Может, потому моя душа отказалась подчиниться и спокойно отправиться в небытие?
Одна часть меня желала остаться на белом свете, другая жаждала перемен, интересной, яркой жизни, и этот раздрай в душе привел меня в кошачье тело?
Самокопания все равно ни к чему не приведут, это я знал точно. В прежней жизни они приводили лишь к бутылке виски – моя душа не принимала водки, считая ее уделом алкашей и бомжиков. «В-в-выски»! Но безо льда – все-таки я русский человек, чтобы не пить без закуски и по-дурацки, посасывая разбавленную талой водой коричневую жижицу. Выпивать так выпивать! Хряпнул стакашку – и огурчик маринованный – хрусть!
Я легко нашел проход в «свою» комнату, безошибочно выбрав нужную дыру в стене, – у кошек есть свои преимущества! Они не забывают дорогу и всегда находят свой дом – я читал об этом, и не раз. Месяцами идут к своему дому, вывезенные за тысячи километров, и находят его как ни в чем не бывало! Как это происходит – до сих пор так никто и не понял. Магия!
Кстати сказать – кошки всегда считались загадочными существами, хотя я лично ничего загадочного в них не находил. Кроме удивительной способности залезть в щель между книжным шкафом и полом высотой чуть больше ладони и нагадить там так, чтобы не было видно снаружи, но запах держался не менее двух месяцев. Или трех. Проверено!
Благополучно достигнув девичьей (Или женской?! Вот как узнать?!) кровати, я с наслаждением растянулся на чистом покрывале, пахнущем сладкими притираниями, и заснул, грезя о человеческом теле, которое я мог бы уложить в эту постель так же удобно, как сейчас. О своем теле! Ну… и не только о своем. «
От скрежета в замочной скважине я подскочил, как на пружинах, – сна ни в одном глазу! Если что и умеют кошки, так это мгновенно просыпаться, а после пробуждения так же мгновенно вцепляться когтями в ногу супостата (проверено!).
Дверь открылась, и в нее ввалились двое: высокий светловолосый парень, плечистый, холеный, настоящий ангелочек, мажор, мечта провинциальной искательницы богатых женихов, и хозяйка комнаты, голова которой беспомощно болталась на длинной шее, опускаясь туда, где соблазнительно белел вырез дорогого платья. Мажор тащил девицу на плече, как мешок тряпья, и похоже, что парень был довольно силен – особых усилий он явно не прилагал, и это при том, что ноги моей благодетельницы не касались пола.
Парень положил девушку на постель, не обратив внимания на то, что я залег в засаде у изголовья кровати за подушкой, поставил на стол фонарь, который держал до того в руке, и пошел закрывать дверь. Прикрыл, задвинул засов, предварительно вынув ключ из замочной скважины, со стуком бросил его на стол, подошел к постели, на которой сладко посапывала хозяйка комнаты, остановился, перекатываясь с носка на пятку, сунув большие пальцы рук за пояс, поддерживающий вышитые серебристой нитью штаны. Постоял так секунд десять, будто на что-то решаясь, ухмыльнулся и решительно потянул подол платья спящей
