сложил трясущиеся ручки в каком-то молитвенном жесте, бухнулся на колени и, роняя скупые мужские слезы, принялся что-то лопотать. А я стоял, как баран, и тихо офигевал. И вовсе не от дикости всего происходящего. Я просто ни хрена не понимал в обрушившемся на меня потоке тарабарщины – ни единого слова из того словесного поноса, что извергал сейчас стоящий передо мной плачущий коленопреклоненный толстяк.
Глава II
«Все, тля, приплыли». С этой нехитрой мыслью я аккуратно положил на землю свою верную дубину и сам уселся рядышком, прямо там, где стоял, подобрав ноги и обхватив голову руками.
Все те несуразности, что произошли со мной, начиная с пробуждения в лесу, наконец-то сложились в законченную (и весьма неприятную) картину. Лес еще мог относиться к средней полосе России, тем более что я не ботаник и из всего многообразия деревьев, произрастающих на наших просторах, уверенно различаю только березу, каштан, клен и дуб. Ну, может, еще акацию с липой, если повезет. Пальм в лесу не водилось, кактусы из-под кустов не торчали, лианы с веток не свисали, так что я вполне мог считать себя дома. Дорога, рассчитанная максимум на гужевой транспорт, с некоторой натяжкой тоже поддавалась объяснению. Но вот массовая драка с дубинами, кольями и пращами на сельскую экзотику уже не тянула. Как и одежка, явно незнакомого фасона, в которой щеголяли все участники этой драки без исключения. Ну и окончательно добил меня монолог толстячка.
Полиглот из меня, конечно, так себе, но опознать на слух немецкий, французский и испанский, не говоря уж про английский, всяко сумею. Так вот: бормотание толстяка, несмотря на явно европеоидную внешность говорившего, не имело с помянутыми языками ничего общего. На арабский или китайский его речь походила еще меньше. Ну и что у нас остается? Суахили? Хинди? Индейские диалекты? И на всем этом говорит белый бородач с носом-картошкой? Не верю я в такие совпадения. Особенно после необъяснимого перемещения из дачного домика с холодильником в лес с архаичными бандитами. А значит…
Тут мои самокопания цинично прервали. Толстяк прекратил свои причитания и, подобравшись поближе, осторожно теребил меня за руку, при этом участливо заглядывая в глаза. Жалко ему меня, что ли? Или просто интересно: какого хрена молодой здоровый бугай сидит на земле, держась за голову и уставившись в одну точку? Зря ты на меня пялишься, убогий, все равно не поймешь. Хотя стоп! Убогий тут как раз я – это ж я местного наречия не знаю. Да и вообще ничего не знаю, если уж на то пошло. А раз не знаю, то и нечего глаза пучить с умным видом, пусть вон толстый думает, что делать.
Развел я руками с самым что ни на есть беспомощным видом, для большей убедительности головой покрутил – мол, ни черта не понимаю. Кто я, где я и что вообще происходит? Потом на валяющиеся вокруг тела покосился и особенно пристально на сутулого, что меня по макушке огрел. Толстый заинтересовался: переспрашивает что-то настойчиво, руками машет. Ну и что ему ответить такого необидного? Пожал плечами и опять за голову взялся с самым страдальческим видом, на какой только был способен, – авось поверит, что у меня амнезия тотальная.
Поверил или нет, но с расспросами отстал. Встал и стал за руку дергать: пойдем, мол. Ладно, пройдемся. Интересно же, что он надумал. Оказалось, ничего особенного. Просто решил дядька отложить слишком сложный вопрос на потом, а пока заняться решением сиюминутных проблем. Ну и меня припахал заодно. Так мы с ним на пару и работали следующие минут двадцать.
Сперва подобрали и уложили на телегу его компаньонов. Сутулому пришлось к тому же ногу тряпками перевязать, чтоб совсем кровью не истек. Со вторым, которому еще до моего появления башку проломили, возни было меньше – взяли за руки, за ноги да и закинули в повозку. Работа грязная, но не сложная – за время своей недолгой учебы в институте МВД и пострашнее жмуров видать доводилось.
После погрузки толстый не побрезговал покрошенных в основном моими усилиями бандюков обыскать. Чего-то вроде бы даже нашел. Я решил, раз такое дело, из толпы не выделяться и тоже мародерством развлечься. Сходил за поворот, чтоб обшарить бандюгана, который на меня первым кинулся. Ну а что? Раз тут нравы цивилизацией не испорченные…
Тут меня, правда, поджидал небольшой сюрприз – никакого бандюгана на дороге не оказалось. Видать, оклемался и в кусты уполз. Ладно, его счастье. Играть в следопыта не стал и просто вернулся к повозке, возле которой уже пританцовывал от нетерпения мой пухлый подельник. Толстяк, видимо, нашел что-то стоящее, потому что настроение у него заметно улучшилось. Помахал мне рукой, едва я нарисовался на дороге, и призывно похлопал по борту своей телеги. Ну что ж, раз хороший человек просит, придется уважить – дальше двинемся с комфортом.
В повозке помимо пары тел имелись еще какие-то свертки, прикрытые рогожей, вот на них-то я и расположился. А пока я
