слабо парят. Я торопливо скользнул по склону.
– Стой! Унюхает!
– Нашёл, это кто, тролль? – спросил Роуди, отступив на шаг.
– Похож на болотного. Не из горных точно: меха нет. Пластин брони, как у огра, тоже. Побрёл на охоту. Погоди с огнём! К вечеру вернётся, спать ляжет, тогда и ужин. Пока сидим тихо.
Гном недовольно устроился на трухлявом бревне, спрятал оберег в карман, в руках жбан из горки припасов. Пенная струя хлынула в глотку, борода ловит заблудшие капли, те прячутся в буйстве рыжеватых волос.
– Надо было Хольстеру идти, задержал бы заклинанием Пут.
– Нельзя, до утра магии не хватит, развеется, – ответил я, садясь напротив. – Кстати, он где?
– Ушёл разведать. Надеюсь, не встретятся! – усмехнулся гном, в глазах озорные огоньки.
– Если что, услышим, – поддержал я со смешком. – Не пойму, как тролль сюда явился, от болот топать и топать через населённые земли.
– Может, изгой, выгнали? – предположил Роуди равнодушно. – Какая разница, всё тебе допытывать надо. Наше дело простое, колдануть Путы и ждать рыцарей. – Роуди помедлил, спросил с хитрецой: – Правду говорят, Фитц прочит тебя на своё место?
– С чего взял? – насторожился я.
– Как с чего, слухи давно ходят. Во дворце недовольство, поговаривают, зачем колдун нужен, какой с него прок? Сам заметил, поди, амулеты слабеют, про обереги вообще молчу. Иссяк наш Мастер!
– Или магия иссякла. Но при чём здесь я? Я не умею того, что может Фитц.
– Не ты ли все окрестности излазил? Мастер начинал так же.
– И нашёл свой источник магии? – предположил я. – Но я не нашёл.
– Про сундучок твой все знают, кабы не хитроумный замок, разграбили давно сокровища! – проговорил гном недоверчиво.
– Нечего там искать, пара настоек, и всё. Просто не люблю, когда в мои вещи лезут, – сказал я раздражённо, вот ведь гномий упрямец!
Роуди подобрался, голос тихий, почти шёпот.
– Искать не надо, у Мастера могучий амулет есть, точно знаю! Только не даётся ему уже. Или иссяк. Но нам – хватит!
– В заговор вербуешь? – спросил я шутливо, но по коже мороз. – Мастер жив и здоров, трудности, уверен, временные.
– Да не, ты что?! – сказал Роуди, отшатнувшись. – Это я так, шуткую… Если что – не забывай старого приятеля!
Гном порылся в горке припасов и принялся увлечённо глодать куриную ногу.
– У меня дело. Будьте здесь до утра, вернусь поздно. Или рано, – скомандовал я. Роуди подавился, закашлял, прикрыв рот широкой ладонью.
– Постой, мне тоже надо, э-э, в деревню, – забеспокоился Роуди.
– Хорошо. Дождись Хольстера, пусть на ночь ещё раз проверит овражек. Только тихо там, не спугните!
– Ты сам куда?
– Хольстер прав: нужно похоронить пасечника.
Я подхватил плащ и зашагал уверенно в сторону деревни.
Солнце к закату, висит приплюснутым красным шаром. Разлапистые тени деревьев сплетают пальцы в сплошную черноту. Я порядком заплутал. Наконец, заимка, встречает фырканьем, кони копытят землю и косят нехорошим глазом на тугие бока товарищей, норовят ухватить зубами. Конячьи губы обиженно обшарили пустую ладонь. Я огляделся, но сена пасечник не держит – дикое поле рядом.
– Ладно, мёда дам. Смотрите, не привыкайте! – сказал я, похлопывая жеребца по боку.
Прошёлся вдоль колод, пчёлы перетрудились за день и сидят тихо, только дальняя колода вяло жужжит. Из длинной щели слабо сияет, пчёлы вылетают на миг и обратно. Я залез в дупло колоды по локоть, пальцы нащупали липкий прохладный металл. В ладони небольшая медная пластина, в центре мутный камень сочится зелёным дымком, ядовито-ярким в тусклых сумерках. Выбросил безделушку и, заранее вдохнув, повёл лошадь Хольстера в сарай.
К деревне домчались мигом, лошадь рвёт поводья и обгоняет моего жеребца, лишь бы сбежать из-под страшного груза. Жители не спят против сельского обыкновения, бродят взбудораженные от дома к дому. Заметили издали и обступили. Давешний староста показался из дома, сразу понял, крестится на покойника. Следом вышел бугай, точная копия, но моложе, подошёл к вдове и давай в дом уводить под руки.
– Вот баба, говорил, доведёт муженька до ручки! – провозгласил староста, оглянулся, ища поддержки. Люди молча отводят
