За спиной человека в маске появился еще один персонаж. Узнать его не составило особого труда: это был один из диспетчеров Тетраэдра, который обеспечивал их субпространственной связью с Землей.
«И под его наблюдением мы говорили с Дон Кимурой и Прайсом! – невесело усмехнулся Сноу. – Сплошные проколы».
А дымная линия, расчертившая небосвод, продолжала расползаться все шире и шире. И то, что открывалось за ней, заставляло трепетать. И Ричард и Андрей вдруг почувствовали легкое ментальное прикосновение, настолько невесомое, что его можно было бы и не заметить, если бы не эмоциональный заряд, который оно в себе несло: оба офицера буквально заледенели от ощущения холодного и яростного желания вырваться на свободу, сочащегося из разверзающейся прорехи между двумя вселенными.
Действуя скорее импульсивно, чем осознанно, Сноу сделал жест Волкову не двигаться, а сам распрямился, достал импульсный разрядник и вышагнул из-за кафедры:
– Бонне, немедленно прекратите эксперимент! Именем Земной Конфедерации!
– Вы?!. Майор? – человек за пультом замер, потом механическим движением стянул маску, под которой появилось лицо главного инженера. – Какого черта вы здесь делаете?!
Бонне резко обернулся к диспетчеру. Тот, ни слова не говоря, выступил из-за спины инженера и мгновенно поднял оружие. Но нажать на курок не успел: каким-то непостижимым прыжком, отвлекая внимание на себя, из-за укрытия буквально вылетел Волков и несколько раз выстрелил. Разряды оплавили угол пульта и прожгли две огромные дыры на груди диспетчера, который выпустил пистолет и словно тряпичная кукла свалился с подиума.
Капитан еще продолжал лететь в слабой гравитации объекта Зеро, а Сноу уже кричал остолбеневшему Бонне:
– Вырубай систему, инженер! Вырубай!!!
Но главный инженер словно очнулся и его пальцы стали лихорадочно бегать по панели управления:
– Нет, нет, мы столько лет готовились!.. Я не могу подвести! Надо закончить!
Сноу вспрыгнул на кафедру и сильно наотмашь ударил француза рукояткой разрядника по голове. Тот тихо всхлипнул и стал оседать на пол. За спиной Ричарда раздался грохот – это Волков долетел до противоположной стены и снес одну из кафедр. Сила тяжести на астероиде была минимальна, но инерцию массы никто не отменял. Сноу подскочил к пульту и, лихорадочно шаря глазами по рядам светящихся индикаторов, попытался понять, как можно его отключить. Но это было равносильно тому, чтобы в несколько секунд найти правильный ответ уравнения, на поиск решения которого уходят многие часы. За те короткие секунды Ричард успел испытать целую гамму чувств: и отчаяние бессилия что-либо исправить, и жгучую ненависть к валяющемуся кулем у его ног французу, и безысходную горечь оттого, что сейчас все закончится и для него и для всех в этом мире.
Зловещая щель раскрывалась все шире и шире, постепенно удлиняясь и разделяя небо на две части. Психическая эманация, идущая оттуда, затопляла и туманила мозг, парализуя мысли и подавляя волю. Ричард закричал, поднял разрядник и в упор выстрелил в консоль пульта управления. Разряд прожег дыру в корпусе, там что-то взорвалось, и посыпались искры. Сноу отбросило назад. Падая, он выронил пистолет. Но в консоли появилась новая дыра, потом еще одна. Это, привстав на одно колено, стрелял с нескольких метров капитан Волков, посылая импульс за импульсом в коробящийся, обугливающийся пульт управления космическим кошмаром.
Несколько листов покореженной обшивки выгнулись наружу, изнутри шипящими брызгами ударил гейзер расплавленного металла, зал осветился ярчайшей белой вспышкой и спустя секунду погрузился во тьму.
Глава 32
Блумберг и не заметил, как ноги сами принесли его к главному диспетчерскому пункту. Остановившись перед дверью с табличкой «Арктурианские космостроительные верфи. Центральная диспетчерская», он помялся несколько секунд и вошел. В зале, как обычно, находилось десятка два инженеров, диспетчеров и представителей других служб астроверфи. Царила деловая, спокойная атмосфера, характерная для любых пунктов, с которых осуществлялось руководство крупным производством или процессом. Большинство людей сидели за компьютерными терминалами и лишь двое-трое в этот момент передвигались по помещению. Оглядев весь зал, Айво заприметил рыжую шевелюру Барбары Лоик. Инженерша разговаривала с одним из диспетчеров, и Блумберг направился к ним. Начальник научного отдела не знал, о чем он сейчас спросит эту мегеру, но что-то ему подсказывало, что любой его вопрос натолкнется на враждебный отпор. Злость, как известно, плохой союзник, и подсознательно
