скрывали – пять; Гиллиаммладший не погиб, а искалечен в экспедиции, но даже прикованный к инвалидной гравиколяске он пуляет в меня парализующим зарядом на кладбище – шесть; Гиллиам тайно вел свое расследование и не доверял никому, поэтому что-то оставил на астероиде А-147 – семь; жена Гиллиама Миранда погибла от несчастного случая – восемь. Надо перечислять дальше?
– Хватит, хватит, Сноу. Доказали, – махнул рукой Найт. – Что делаем?
– Два часа на сон, а там решим!
Глава 14
– А вчера прошла проверка готовности секции плазменных окон. Главный инженер сам присутствовал, – пояснила Блумбергу и Волкову Барбара Лоик. – Как только будет готов последний сегмент, мы сможем регулировать давление, и откроются совсем другие – грандиозные – перспективы в строительстве звездолетов!
– А когда, говорите, вы начали проверку? – поинтересовался Айво.
Лоик машинально отвернула манжет лабораторного халата и посмотрела на свои мужские часы спортивной модели:
– Было назначено на тринадцать ноль-ноль, но чуть задержались: опаздывал главный инженер. Вскоре он подошел, и мы…
– Бонне надолго задержался?
– Нет, минут на десять-пятнадцать. А что? – переспросила вдруг Барбара.
– Да ничего. Просто спросил, – отработал назад Блумберг. – Спасибо вам за разъяснения.
Блумберг и Волков попрощались и покинули лабораторию. Барбара Лоик проводила их долгим внимательным взглядом, пока дверь за ними не закрылась.
– Время совпадает! – заговорил Волков, убедившись, что поблизости никого нет. – Похоже, что это Бонне.
– Не торопись, капитан. Появился Бонне хоть и с опозданием, но это еще ни о чем не говорит! Мы что, его задержали? Нет, наоборот, мы его спугнули на Одиноком утесе. Получается, что опоздать на проверку из-за того, что столкнулся с Ричи в лаборатории, он не мог, а планировать работу на Одиноком утесе в то же время, на которое запланирована проверка плазменных окон, нелогично. Так что пока ничего мы с вами не выяснили толком, капитан.
– Да, – согласился русский. – Но вы же сами видели, что на то время, когда, предположительно, Бонне находился на Утесе, никаких значимых событий на Тетраэдре запланировано не было.
– Да, капитан, я, как и вы, видел график в центральной диспетчерской, который нам показала мадемуазель Лоик. Наша единственная надежда зиждилась на испытаниях плазменных окон и… вышел – пшик!
Прозвучал вызов коммуникатора. Блумберг остановился, придержал Волкова за руку и сам поднес к глазам прибор. На экране светился индикатор конфиденциальной связи.
– Да, Ричи, я на связи.
– Айво, я прямо сейчас вылетаю на Тетраэдр. Будьте с капитаном готовы, как только я появлюсь, отправиться на флаере к астероиду А-147. Там, в диспетчерском зале… Впрочем, подробности объясню по прилету. Все.
– Хорошо, Ричи, понял тебя. До встречи.
Швед выключил коммуникатор и посмотрел на Волкова:
– Когда прилетает ближайший спейсфлаер с Архипелага?
Волков думал меньше секунды:
– В десять ноль-ноль.
Айво посмотрел на часы.
– У нас полтора часа. Давай-ка сходим в коммуникационный модуль, у меня пара вопросов возникло.
Волков пожал плечами и вслед за Блумбергом вспрыгнул на ближайший МГА. Магнитная тележка заскользила над полом и скрылась в жерле ближайшего туннеля.
Гебриэл Найт подошел к современному белому зданию, окруженному великолепным парком. Это был Арктурианский медицинский центр, или АМЦ. Его основной корпус вздымался над густыми кронами деревьев на несколько десятков этажей. Фасад
