В это же время, проанализировав сложившуюся обстановку, командир полка дал команду готовиться к маршу, проработать вариант обхода деревни, занятой немцами. Степан, хорошо знавший местность, обещал помочь провести наиболее безопасным маршрутом полк к нашим. Он хорошо справился со своей задачей, и к утру мы без приключений достигли деревни, где стояли наши части, и сразу же включились в подготовку оборонительной линии для отражения приближающегося противника, о котором нам сообщили. Особенно плохо было по ночам. За месяц нам довелось лишь один раз провести ночь в тепле и под крышей. Этому препятствовало многое. Чаще всего мы останавливались на отдых вдали от населенных пунктов – в лесу или в окопах. Для размещения на ночь, например, личного состава только одного батальона требовалось не менее пятнадцати-двадцати домов, которые не всегда можно было найти в небольших деревнях. Вот и приходилось в мороз строить землянки, накрывая их ветками, досками и другими подсобными материалами. Солдаты устраивали себе подстилку из лапника, веток других деревьев или сена, подкладывали под голову вещмешок и укрывались шинелью. Разводить костер ночью обычно не разрешали, а днем чаще всего не было времени…
Глава 13
…Выбили мы немцев из Крулевщины. Бронепоезда ушли дальше на Полоцк и Глубокое, а нам командование дало приказ занять оборону. Окопались за селом в лесу у дороги на Полоцк и село Ивановщину. Тяжело было это сделать, снег по пояс, земля мерзлая, но надо. Это все понимали, потому и закапывались изо всех сил. Благо кирки и лопаты имелись в большом количестве. Через день- другой наш батальон отвели назад на станцию. Память об этом селе не сотрется до смерти.
Почему? Во-первых, мы роскошно отдохнули здесь в ожидании пополнения. Нашему отделению достался сухой, чистый, просторный деревянный дом. После войны мне пришлось останавливаться во многих гостиницах Советского Союза, в том числе в цековских номерах «люкс». Жил в гостиницах за границей. Но, честное слово, такого блаженства, какое испытал в Крулевщине, нигде и никогда не испытывал.
Спали на полу, на соломе, словно под нами не деревянный пол и солома, а перина из лебяжьего пуха. Тепло, ни ветра, ни дождя, ни снега. Благодать-то какая – после снежных окопов, ледяных «пеналов», грязи и воды в окопах. Не удастся мне передать то поистине волшебное состояние тела и души от столь внезапно свалившегося ощущения уюта. Оно невыразимо.
Во-вторых, по два раза в день получали бесподобную трапезу. Нам доставляли в термосах либо суп-пюре гороховый, либо кашу. Плюс к этому – обалденный вкус и запах консервированной, в жестяных баночках, колбасы или копченого консервированного, нежного, словно тающего во рту, бекона. Разве можно забыть все это?! И учтите, что это после лагерной баланды, кусков замороженной конины, многих дней голодания! Нет, конечно! Лица бойцов просветлели, стали округляться, розоветь. А что еще надо солдату? Ел вдоволь, спал вволю.
В-третьих, здесь погиб почти весь наш батальон. В Крулевщине мы получили из учебного батальона пополнение из наших же «лагерных» парней, привели себя и оружие в порядок. Мне вместо винтовки выдали трофейный автомат и перевели в минометный взвод. На станции нам в качестве трофеев много чего из орудия досталось, и винтовки, и пулеметы, и с пяток минометов. Вот меня и перевели как бывшего артиллериста в минометчики. Пока было время, мы учились пользоваться трофеями. Несколько раз на станцию из боя для пополнения боеприпасов и ремонта возвращались наши бронепоезда. Они привозили раненых, которых перегружали на санитарный поезд. Пополнив боекомплект, бронепоезда снова уходили в бой. От раненых мы узнавали новости о ходе боев. Тяжело там было. Немцы свои силы наращивали. Прорваться в Глубокое и освободить наших пленных в тамошнем лагере никак не удавалось. Нас немцы не трогали, так, иногда над станцией пролетали их самолеты, и все. Так что была у нас тыловая и почти мирная жизнь. Это продолжалось примерно неделю, но, как говорится, все хорошее быстро заканчивается.
В один из предутренних часов наш сон прервали немцы. Смяв поставленный заслон со стороны Глубокого, они навалились на нас, сонных. Командир роты дал команду: «По окопам». Пришлось отбивать одну за другой атаки немцев. Силы были неравными. Поняв, что у нас, кроме стрелкового оружия, ничего нет, немцы пустили вперед танки. Решили проверить – не подвох ли это с нашей стороны. Мы вели огонь из стрелкового оружия, не давая приблизиться к нам гитлеровским автоматчикам и полицаям. Две наши 45- мм пушки были расположены по обе стороны дороги к селу. Их замаскировали под небольшими раскидистыми сосенками. Когда немецкие Т-3 приблизились, пушки открыли огонь. Все солдаты батальона, занявшие места в окопах и огородах, видели, как снаряды
