учебным процессом и проверил состояние техники. На полигоне и в учебном классе поговорил с сержантами и бойцами «старой гвардии», услышал много интересного о своих подчиненных командирах и пополнении.
Столовая понравилась своей чистотой и ухоженностью персонала. Кормили неплохо и довольно вкусно. Порции, правда, были небольшие, сказывалась напряженка с продовольствием в стране. Тут в столовой питались в том числе гражданские специалисты и рабочие из КБО и рембазы.
После обеда гонял молодежь из числа командиров. Физически и теоретически парни были совсем неплохи. Командная и боевая подготовка у них тоже была на высоте, за два месяца под руководством моих сержантов пообтесались. Результаты их стрельб откровенно порадовали – все попали в «яблочко» мишени. На полигоне тактически действовали грамотно и уверенно. С картой общаться научились. Из всех вновь прибывших командиров мне больше всего своей подготовкой и навыками приглянулся прибывший на должность взводного лейтенант Максимов. Молодой, но очень опытный сибиряк-охотник, отлично освоивший все виды вооружения, имеющегося в подразделении, и наши тактические приемы. Его можно было сразу ставить на роту, тем более что о нем очень неплохо отзывались бойцы «старой гвардии». Занятия закончились уже далеко после отбоя.
День выдался напряженный во всех отношениях. Мне, чтобы заняться скопившимися за почти три месяца штабными бумагами, светового дня не хватило. Поэтому младший политрук Ермаков, поняв, что командир в загоне, оставил свои бумаги до следующего утра…
Глава 25
Следующий день почти не отличался от предыдущего. Те же гонки по подразделениям и накачка комсостава, но теперь уже досталось всем, и старым, и новым.
Возвращаясь с полигона, зашел на ремонтную базу пообщаться с народом, посмотреть, как идет разборка и ремонт техники.
Стоянка автобронетехники была забита запорошенными снегом битыми и горелыми боевыми машинами, в основном иностранных типов. Хотя попадались и сгоревшие остовы Т-26 и БТ. Совсем еще мальчишки и девчонки под руководством пожилого мужика, мастера или бригадира, лазили по разбитым танкам, бронетранспортерам, автомашинам и что-то старательно снимали, крутили, сверлили, ломали, работали сваркой и ножовками. Чуть дальше мужики преклонного возраста при помощи автокрана вынимали из разбитого немецкого танка движок.
Стоянка авиатехники тоже не пустовала. В капонирах под охраной пары часовых было размещено с десяток накрытых брезентом транспортных Ю-52 и совсем уж разбитых «Мессершмиттов», от которых остались одни лишь остовы. В мастерских (тех же капонирах, но с деревянной крышей и воротами) куча девчонок в летных комбинезонах под руководством пожилого старшины занималась ремонтом краснозвездного «Юнкерса». Было видно, что машине крепко досталось, дыры от осколков виднелись по всему корпусу и крыльям, часть остекления кабины отсутствовала. Пленных, что тут раньше работали, я так и не увидел. Узнавать, где они, не стал, будет еще время разобраться в этом вопросе.
В отдельном теплом домике девушки в белых халатах ремонтировали радиоаппаратуру и какие-то приборы.
Мужиков, кроме виденных в ремонтной зоне и часовых в парке, я больше так и не встретил. Везде работали одни пацаны, девушки и молодые женщины.
Дальнейший мой путь лежал на железнодорожную станцию и в КБО. За время моего отсутствия пристанционный поселок разросся. Выросли новые деревянные бараки артельных мастерских, складов, поликлиники, школы и два десятка жилых домов. Пусть
